пожирателя, место преобразилось. Оно было наполнено кровью, а сами стены были из плоти, из которой сочилась энергия страсти.
— Смотри значит бобик любит, а ебаться не любит это значит, что у него крыша поехала как у меня или нет? — Люцифера слегка озадачил вопрос, но у него был опыт разговора с мирозданием. Поэтому он с лёгкостью нашел смысл в вопросе, общаясь лишь с одним безумцем, впрочем, как и на протяжении всей беседы. Поскольку Мэд не был полностью человеком, детородных органов у него не было. Внутри самого тела, была лишь кровь. Все человеческие органы были лишь систематическим представлением, в том числе и мозг, от которого шло все восприятия человечности извне. Само сравнение подразумевало, что он ставит себя наравне с Создателем, а сам акцент на себе означал, что он ставит себя выше Создателя. Это не удивило Люцифера, так как он понимал, что перед ним стоит подобие сущности пустоты, избравшее носителя в виде безумца.
— Ты хочешь спросить, насколько безумны его замыслы? Его сила происходит от первозданного хаоса, так что его помыслы хаотичны и слегка упорядочены с каждой новой совершенной душой, освобожденной от страсти.
— Ты бывал в эдемском саду и что там по поводу яблока?
— Яблоко — это плод добра и зла. Этот сад охраняет Уроборос, который искусил Адама и Еву. Хоть Создатель не раз изгонял его, но Уроборос есть цикл хаоса во вселенной, который невозможно прервать как бы Создатель этого не хотел.
— Так ясненько, а что по поводу ценности душ? В чем прок тебе и Создателю от грешников?
— Создатель надеется, что грешники найдут путь к нему, я же надеюсь, что они оставят этот рабский путь и примут свободу. Думаешь, мне есть дело до могущества? Да, я здесь самый главный, но я лишь исполняю волю первозданного хаоса, если война и будет выиграна, то измениться лишь баланс сил. Будет наблюдаться обратная ситуация, якобы Создатель — это Сатана, а я Создатель. Это все правила баланса, которые ни мне, ни Создателю не интересны, а души здесь решают сами, где им больше нравится.
— Ты не договариваешь. К чему тебе страсть души?
— Пока существует страсть, существует ад. Пока есть души, очищаемые для Создателя, существует рай. Все просто.
— Что по поводу демонов? Хочешь сказать они такие же паиньки как и ты?
— Они выполняют роль искусителей в той области, которой они более склоны, стараясь направлять души на тот же путь что и я.
— Что насчет одержимости? Почему все одержимые, ведут себя так агрессивно?
— В демонах, вселяющихся в человека, нет ничего от Создателя. Хаос в них извращённый, от чего в теле им приходится достаточно тяжело. Как и самой душе, но они изуверы, поэтому они радуются, что страдает душа. Чистопородные демоны, слишком склонны поклоняться хаосу, от чего у них нет духовной упорядоченности, и они склонны к злу.
— Хах, это как заказ страданий на дом. Я так и не понял, зачем тебе эманация страсти?
— Отчасти это и есть заказ. Это не моих рук дело, а рук ангелов и самой души, готовая стать ближе к Создателю. Все пропитано страстью и бьет ключом во всех существах. Писатели, композиторы, художники, и прочие, отдающие себя музе, являются некими сборщиками эманаций из других существ, которым лень или они вовсе не могут выплеснуть свою страсть в деятельность. Творчество великих людей, собирает всю энергию их почитателей, и после смерти она формируется здесь, как эманация страсти, вне души.
Мэд: Это хорошо для Бобика или плохо?
Мэд, до этого, особо не всматривался в образ Люцифера. Для него он был окутан пеленой тьмы, скрывающая его ангельский измененный образ, сверкающий красными молниями, с энергией первородного хаоса, создающая ауру. Тьма гасила свет до последнего люмена исходящий, как от него, так и от пространств, в которых он был. В системе взглядов во тьме, Мэд заметил систему представлений для разных индивидов. В основном, он был воплощением потаённых желаний и мудрости в виде статусного мужчины, для других самым страшным кошмаром, воплощая весь ужас ада и любого, кто ему не угодил. Присмотревшись к себе через отражение глаз Альмы, Мэд заметил такую же систему с другими представлениями. В отличие от Люцифера, они метались во множество образов, все они исходили от взглядов личности, к поведению Мэда, что могло создать резонанс в представлении его образа, разными индивидами.
Люцифер: Это все пожирает страсть в душе, от чего многие из них тонут в творчестве великих. Они становятся зависимы от этого, и часть своей жизни тратят на наслаждения чужим творчеством, из-за чего в них постепенно гаснет страсть к собственной жизни. Вследствие чего они поддерживают ад, и при этом очищают себя от страсти для Создателя, так что тут получается равноценный обмен. Это одно из величайших явлений хаоса.
Мэд: Равноценный? Ты же теряешь из-за этого счет свободных душ.
Люцифер: Не все души избирают этот путь. Есть те, кто хочет немного, поделится, а есть те, кто хочет немного получить. Энергия страсти многообразна и в каждой душе протекает по-разному.
Мэд: Как же те, кто, восхищаясь чем-либо вдохновляются и делают уже, что-то от своего лица, а также любовь между двумя субъектами? Да и зачем собственно тогда Создатель создал Еву?
Люцифер: Вдохновлённые — это уже более продвинутые души, им просто подкинули хорошую идею. Любовь действительно прекрасное явление, но она может угасать, в зависимости от интересов души. Создание Евы — это создания равновесия и продолжения пути. Как я уже говорил Создатель не хочет играть с балансом. Он думал, что сможет обуздать человеческую натуру, но по итогу ничего не вышло, и они приняли запретный плод. Ты и сам своего рода продвинутая душа. Хочешь создать собственное первозданное небытие без хаоса. Я помогу тебе, и я знаю, что ты уже приготовил подарок.
Мэд: Ну вот весь сюрприз обломал.
Альма: А мне ты ничего не дарил, — Альма скрестила руки и отвернулась. Мэд показывает Альме букет цветов в нем были красные розы, которые подозрительно блестели.
Альма: Вау, какие красивые цветы? Это ты их сделал? — Альма посмотрела на Мэда с восхищенным взглядом. Радужка глаза была красная, а сам зрачок был расширен, сверкая от счастья.
Мэд: Эм… не без помощи Люцифера, — Альма подпрыгнула, расправив руки в разные стороны и обняла Мэда и Люцифера.
Альма: Пойду домой и поставлю их в вазу, — Альма целует Мэда в щеку и махая рукой уходит в портал.
Мэд: Как ты узнал об этом артефакте?
Люцифер: Поместить в
