не предложил? — разглядывал что-то в окне отец. — Это сейчас у меня хата хоть в прятки играй, у Серёги вот дом. А что четыре года назад, помнишь? Что ей предлагать? Полгода с Макаровыми на двадцати пяти квадратах за шторкой? — Ну, все с нуля начинали … — не отходил отец от окна и продолжал упорно разглядывать машины возле соседнего забора… — Странно… — будто про себя сказал отец.
— Что там? — заглянула в окно мама.
— Показалось… — отец повернулся спиной к окну, и присел на подоконник.
— Если бы она ушла, то всё бы вылезло наружу. Там же все как на ладони. А тут поженились, и ладно. Никому нет дела. Мы с ней старались не пересекаться. Да и она шарахалась от меня, а я не лез. Ключи у неё были. Я когда в наряды или командировки уезжал, она там жила, чтобы на автобусе не ездить в город. — Да уж, поездки из гарнизона в город и обратно, как страшный сон вспоминаю, — поежилась мама, — Садитесь уже.
Разложили по тарелкам завтрак и приступили к еде. — Там как-то всё сложно с работой было. Спросишь сама мам. — Обязательно пообщаюсь с Ирочкой. Пусть отдыхает сегодня. — Перед отъездом месяц она жила в квартире. Неделю болела очень тяжело, потом три недели меня не было — сдавал дела и жил на станции. Перед отъездом заскочил только вещи забрать, и уехал. Ну, а дальше … вот он я. — Ну ты и завернул блинчик, — почесал затылок отец. — А теперь вы, ваша очередь байки травить! — предложил я побыстрее, чтобы вопросами не засыпали. — Мда, сынок, ты пошёл дальше отца, — задумчиво произнес родитель, — У нас с мамой поромантичней будет сюжет.
Я доел завтрак, убрал посуду в мойку и уже хотел сесть за стол, когда в холле послышался звук открывающейся двери.
Поэтому дослушать настоящую историю знакомства родителей мне не удалось.
Мы с мамой переглянулись, и она всё правильно поняла — побежала встретить Ирину.
Я мгновенно выскочил за дверь, чтобы не встретиться в коридоре с Романовой.
Мне предстоит с ней встреча вечером, а сейчас надо подумать о работе.
Машина стояла за воротами, поэтому смотаться по-быстрому получилось легко.
«Опять сбежал», — подумал я.
Солнце заливало дорогу.
В потоке ехали машины и в каждой — своя история.
Взрослые и дети смеялись, молчали, сердились, говорили, пели, думали, где-то пассажиры спали, прислонившись к стеклу. Где-то из окон торчали собачьи морды и ловили поток.
Кто-то убегал от прошлого, а кто-то ехал в будущее.
Вот и я прокручивал разговор с родителями и словно вернулся в те дни.
Мне определённо стало легче.
Я пережил заново тот момент, когда увидел лицо Ирины и её глаза полные слёз.
То отчаяние и ужас, которое меня накрыло от того, что по моей вине девушка может стать инвалидом.
Мою готовность быть рядом с ней.
Промелькнул в голове этот жуткий год страха.
Страха открыться и быть отвергнутым.
Страха за то, что может рухнуть всё, на что замахнулись и будет только хуже.
Страха сделать первый шаг.
А ведь я тогда даже не подумал о том, что может быть всё наоборот! Первый шаг — и ты счастлив! Мы вместе! Вдвоём легче нести ношу!
Я кожей почувствовал тот холод, который проник в меня, когда я уходил из квартиры, уезжая в Москву.
Как будто выключили солнце. На целых четыре года.
И вот вчера солнце само вернулось. Тепло, которое я испытал, зайдя в автобус — сегодня растеклось по венам и усиливалось с каждой мыслью об Ирине. Я готов его сохранить и подарить ей.
Сейчас я в полном объёме ощутил, как наше решение о фиктивном браке разрушило все те зарождающиеся моменты симпатии и первого влечения друг к другу.
Я понял, что если есть хоть малейший шанс возродить эти чувства в ней — я должен сделать этот первый шаг.
Тогда я испугался. Боялся, что не вывезу.
Сейчас не менее, а может и более сложный момент. И я должен исправить тот день.
Эх, Романов, не облажайся сейчас!
Глава 21
Пробуждение было тяжёлым.
Сначала появились какие — то звуки, голоса. Я прислушалась.
Воспоминания, как лента медленно проплывали перед глазами:
Наташа, стоящая перед телевизором, на экране которого горел грузовик.
Мы с Романовым в больнице у окна.
Кафе, его родители.
Старов… Стоп!
А дальше события прошедшего вечера в одно мгновение мелькнули в голове, и я вспомнила, всё, что произошло!
Как в домофон позвонил Старов и сказал, что у Романова добавится проблем, если инфа о фиктивном браке попадёт к кому надо.
Как этому гаду я перевела деньги! С ним была девушка!
Щелчок — и темнота…
Потом вспомнилась скорая, врачи, Романовы с родителями здесь в доме и стало спокойно и легко.
Сколько же я спала? Я открыла глаза.
В комнате висели тяжёлые тёмные шторы, с принтом ночного мегаполиса, не пропускающие солнечный свет, поэтому угадать, который час, было невозможно.
На телефон смотреть боялась и решила его совсем проигнорировать.
На письменном столе стояли небольшие часы. С кровати невозможно было разглядеть ничего. Пришлось вставать.
Под ногами лежала обычная жёсткая циновка. Это комната Сашки. Здесь всегда темно. Подросток. Наташа говорила про гостевой домик, но, видимо, не сейчас.
«Девять десять». Я ухмыльнулась. Надо же…
Умылась, кое-как справилась с короткими волосами, торчащими в разные стороны. Уж лучше с мокрой головой, чем с львиной гривой.
Достала лёгкий спортивный костюмчик из чемодана, переоделась и тихонечко открыла дверь.
Не успела я спуститься на пару ступенек, как передо мной возникла Екатерина Фёдоровна.
С ночи, после отъезда скорой, всё семейство Романовых осталось в доме. Екатерина Фёдоровна на правах доктора присматривала за мной, пока я не уснула. Ну а мужчины, на правах рыцарей, охраняли наш покой.
В коридоре хлопнула входная дверь.
«Один рыцарь сбежал», — подумала я. Хоть бы поздоровался.
— Как дела, Ирочка? Как самочувствие? — тихо спросила Екатерина Фёдоровна.
— Хорошо, — улыбнулась я, и мы прошли в кухню.
Завтрак был нехитрый. За шикарным деревянным столом сидел Александр Дмитриевич и наливал в кофе коньяк.
— Не налегай, сильно — то! — подчеркнуто громко сказала Екатерина Фёдоровна
— А это не мне, а…
И тут распахнулась дверь и в дом вбежала Наталья.
— … девочкам!
И мы дружно рассмеялись.
— Какой Ире кофе с коньяком! Обалдел совсем? Ей водичку только можно! — возмущалась Екатерина Фёдоровна. — И тебе тоже водичку!
Вскоре старшие Романовы уехали за продуктами к обеду, а мы решили с Наташей наконец-то поговорить.
— Я ненадолго. Душ,
