родственница. Окинула его взглядом и поняла, что он успел слазить к себе помыться, фыркнула, покачав головой, а он сделал выпад на кровати и повалил меня, нависнув сверху. Долго смотрел в глаза, лицо становилось все серьёзней, я слегка занервничала, не зная, сказать что-то, поцеловать его или попытаться улизнуть, но он заговорил сам:
— Если честно, не думал, что со мной это произойдёт.
— О чем ты? — уточнила, сглотнув.
— Ты поняла, — улыбнулся в ответ и поцеловал, а потом отстранился и потянул за руки, поднимаясь вместе со мной. — Пойдём готовить завтрак. Ужасно хочется есть.
Полчаса мы дурачились на кухне, готовя яичницу. Он обнял меня со спины и управлял моими руками, сосредоточенно пыхтя на ухо, а я глупо хихикала и мешала, пока не вспомнила, что безнадёжно опаздываю на работу.
— В центре мне пока лучше не появляться, — скуксился Миша, — рожа слишком приметная.
— Ерунда, — отмахнулась, быстро поцеловав его в губы, и побежала в сервис.
Во дворе было непривычно много народу, на меня тут же уставились, а я растерялась и остановилась у лавки, где восседала Светлана Львовна, пожилая соседка с моей площадки, в окружении парней.
— Нинель, покрутись, — сказал один из них радостно, все добродушно заржали, кто-то свистнул, а я смутилась и махнула на них рукой, буркнув:
— Да ну вас, — и прибавила шаг.
Вновь вихрем влетела в сервис, Генка окинул меня взглядом и шумно вздохнул.
— Что дальше? — ворчал, помогая мне со шлемом и пристраивая мое платье на сиденье так, чтобы сесть на него самому. — Прокатишься на мотоцикле в купальнике?
— Я забыла про время, — сказала виновато, он посмотрел на меня внимательно и спросил:
— Квартирант?
Я лишь развела руками, он снова вздохнул и повёз меня на работу.
День прошёл в суете, по причине выходного в магазине было людно, я забылась на время, но к десяти вечера уже еле волочила ноги и тихо радовалась, что предстоят два дня выходных.
Я автобусе я задремала, а когда очнулась на кочке поняла, что удобно пристроилась на плече какой-то женщины.
— Извините, — пробормотала смущенно, а она ласково улыбнулась:
— Ничего страшного.
«Я бы могла стащить у неё из кармана что угодно» — подумала внезапно.
Похоже, Инге не составляло особо труда подворовывать, но это стало слишком скучно, обыденно, все равно что отобрать конфетку у ребёнка. Она начала придумывать себе задачки поинтереснее, например, снять часы с парня во время приватного танца. Наверняка она пошла в гримерку сразу после, но это, простите, как надо извиваться, чтобы он не заметил? И раз уж смогла, а было это минимум полгода назад, ставки должны были возрасти. Точнее, думаю, менялся контингент. Одно дело быть пойманной за руку милой женщиной в автобусе и получить авоськой по голове или лишиться пары прядей волос, с позором выбежав на ближайшей остановке, и совсем другое — парень со шрамом на щеке. Выглядит брутально и опасно. Правда, пока не улыбнётся.
Где она могла найти похожего человека? Наверняка там же, в клубе. Я была лишь, что называется, за кулисами, на общий зал взглянула лишь одним глазком, три часа проторчав в душной гримерке, но даже этого хватило, чтобы произвести впечатление. А если своровала она что-то там, наверняка должны были пойти слухи… девчонки там все болтливые и уши погреть любят, не будь я Чёрным Властелином Планеты в тот момент, непременно бы послушала, а не вставила наушники.
Я вышла на остановке уже ближе к двенадцати, когда окончательно стемнело. На лавке под козырьком сидели трое парней с пивом, один из них паршиво ухмыльнулся и протянул пьяно:
— Нинель, красавица, иди к нам.
— Я домой, — ответила спокойным голосом, — устала очень.
— Вот и отдохнём, — заржал в ответ и поднялся, а я припустилась к дому со всех ног.
Вслед послышался громкий смех, но догонять никто не стал, а я буркнула:
— Придурки, — оглянулась через плечо, а когда повернула голову, влетела в чью-то грудь. Отпрянула, задрав голову, а в следующую секунду кто-то схватил меня сзади и поволок в сторону, зажав рот рукой.
Я завизжала и отчаянно забрыкалась, но успехами похвастать не могла, через пару секунд оказавшись на заднем сиденье машины, зажатая с двух сторон амбалами с суровым выражением на лицах.
— Лучше молчи, — рыкнул один, когда я открыла рот, набирая в грудь побольше воздуха.
Я медленно выдохнула и поняла, что машина стоит на месте и мужчины, вроде как, никуда не торопятся. Снова открыла рот, но сказать ничего не успела: открылась передняя пассажирская дверь и в машину сел ещё один тип, тут же развернувшись ко мне.
— Ну что, Нинель, — хмыкнул парень. — Или как тебя называют в этой помойке.
Я нахмурилась и скрестила руки под грудью, уточнив:
— Мы знакомы?
— Нет, — протянул все с той же паршивой ухмылкой, — хочешь?
— Простите, но это не я вас в машину затолкала, — позволила себе удивиться, — что вам нужно?
— Разговорчивая, это хорошо, — похлопал меня по коленке, а я стиснула зубы и призвала себя к спокойствию: раз до сих пор не убили, может, обойдётся. — Где Мирон?
Внутри меня оборвалась одна ниточка, ведущая от головы к сердцу, и балом стали править эмоции.
— Если речь о Миронове, которому я сдаю квартиру — без понятия, — ответила, покрепче сжав в руках сумку, как будто она могла мне помочь отбиться от четверых мужчин в замкнутом пространстве.
— Знаешь, Нинель, врать нехорошо, — поморщился, слегка отвернувшись, а потом махнул рукой и тип, что сидел справа с разворота ударил меня кулаком в живот.
Я вскрикнула, согнувшись, и хватая ртом воздух, как рыба, из глаз брызнули слёзы, а боль была такая, что я забыла, как меня зовут, но совершенно отчётливо помнила, что раньше меня не били и больше не хотелось.
— Правда, не знаю, — простонала глухо, пытаясь унять боль.
— Знаешь, Нинель, — опять начал он учительским тоном, — в более-менее приличных районах на домах стоят камеры и горят абсолютно все фонари. Так что я отлично рассмотрел, с какой трепетной нежностью он прижимал тебя к себе, а после нацеловывал ручки в машине. Очень трогательно, я чуть не прослезился. А парень он суровый, жесткий, беспринципный. Представь мое удивление.
— Представляю, — сказала
