сразу несостыковочка. Ах, нашел? Изволь вернуть. Ах, подарили? Проведи процедуру официально, изволь заплатить налог на дарение. В общем, Большой брат, как всегда, следит за тобой, не забалуешь. Я вспомнил про панду в крохотных, черных как смоль, ручонках ребенка стриптизерши и цыкнул языком.
С мрачным настроением дополз-таки до офиса, в очередной раз повоевал и победил замок. Разулся, чертыхаясь в темноте, стараясь не шуметь зазря и осторожно протопал босыми мокрыми ногами к шкафу. Прислушался к мирному дыханию. Спит.
Только потом стал стягивать мокрую одежду. Джинсы кое-как зацепил за гвоздь и рамки на стене — пусть просохнут. Белье скинул на пол — его теперь только в утилизатор. Вытерся рубашкой и сделал пару разогревающих движений. Кажется, это была последняя условно-чистая одежда. Надо было в том магазине с примерочной все-таки что-то купить, а не только в шпионские игры поигрывать! Ходить «по дому» голышом, когда за стеной в двух шагах спит малолетняя девчонка, не улыбалось.
Развел в чашке еще один пакетик. Лишним не будет. Дозировку я знаю, сталкивались уже, но все равно большими дозами не рискую. А, значит, скоро проснется.
Покосился на джинсы. Сохни быстрее, мокрая тряпка! Придется как есть, на голое тело натягивать.
Рут Стоун
Сначала сон мне нравился. Принц обнимал меня. Точнее, словно со стороны, я наблюдала как наши тела сливаются в единое целое, в чувственном извечном порыве. Прекрасный сон-воспоминание. Сбывшаяся мечта.
Карпы кои скользили по моей коже. Я обнимала в ответ, судорожно, порывисто. Покрывала поцелуями кожу и волосы. Все переживания по поводу неопытности давно выветрились из головы. Прочь-прочь.
Даже мое ненавистное лицо, которое я ежедневно проклинала, глядя в зеркало, сейчас казалось прекрасным. Как луна отражает свет солнца, так и я будто заразилась чужой красотой. В глазах блеск, щеки горят. Припухшие от поцелуев губы озаряет улыбка.
А затем пришел он. Тот смуглый парень с серьгой. Ворвался в наш мир. Нарушил хрупкое уединение.
— Опа, кто у нас тут?
Я испуганно спряталась под короткое одеяло, накрылась с головой, поджала ноги. Не знала, что здесь бывают посторонние. Что они могут так врываться, без стука, без предупреждения. Моя одежда на полу. Слишком далеко, не достать.
Масляные глазки, казалось, ловят каждое движение. Ищут любой участок голой кожи, нечаянно выскользнувший из-под спасительной ткани. Чувствую себя загнанной в ловушку: беззащитная, раздетая…
— Ты не вовремя. — Принц закурил.
Полностью обнаженный, прекрасный как всегда, его, казалось, абсолютно не тревожили чужие взгляды. Похотливые, любопытные, они скатываются, соскальзывают с него как к алмазу не прилипает грязь.
Отстраненный голос слегка успокоил. Он ведь не даст меня в обиду, правда? Но парень с серьгой не спешил уходить. Сел на край кровати. Я забилась в противоположный угол.
— Да ты че, у вас как в кино что ль? Любовь до расстройства желудка?
— Что ты хотел, Акутора?
— Да я так. Заглянул на огонек, подарочек принес. — В смуглых руках как по волшебству появляется какой-то пакетик. Нервные длинные смуглые пальцы вертят его, перекатывают между костяшками. Маленький, со знакомой красно-белой эмблемой. — Не знал, что в курятнике сегодня жарко.
— Подарочек? — Принц нервно затягивается. Его зеленые глаза теперь неотрывно следят за пакетом. Губы складываются в злую усмешку. Наконец, он решительно тушит сигарету, делает шаг и протягивает руку. Пакетик меняет хозяина.
Мне это не нравится. Совсем не нравится. Я нервно ерзаю на месте и это едва заметное движение незнакомец воспринимает по-своему.
— С курочкой тоже поделись. — Еще один пакетик появляется в пальцах, из ниоткуда, как кролик в шляпе у фокусника. На этот раз цвет логотипа зеленый. — Ей помягче. Новенькое. Я сегодня добрый.
Принц проглотил что-то, без воды, закинув голову, а затем взял пакет с зеленым логотипом, извлек из него плоскую белую таблетку. Поманил меня пальцем. Я судорожно замотала головой.
— Н-нет… Я… н-наркотики н-не буду. — Обхватила плечи руками. Тело била мелкая дрожь. Папа всегда пугал меня историями о наркоманах, опустившихся, грязных. За дозу они были готовы на все.
— Да ты че, разве кто говорил о наркотиках? Так, лекарствие. — Парень с серьгой криво улыбался. — Сердечко притушить слегка. Я ж смотрю, вам надо.
Тем временем Принц подошел ко мне вплотную. Взял за подбородок, посмотрел в глаза сверху вниз.
— Все будет хорошо, Крошка. — Открыл рот и положил таблетку на язык, придавив пальцем. Я послушно замерла. Жест был эротичным и властным одновременно. — Ну же. Будь хорошей девочкой.
Легкая хрипотца его голоса завораживала. Я сглотнула, и таблетка сама скользнула в горло. На ресницах застыли слезы.
— Ну вот, а ты боялась. — Парень с серьгой резко поднялся. Отряхнул какие-то невидимые пылинки с брюк. Его суетливые движения нервировали, и я облегченно выдохнула, когда он направился к выходу на пожарную лестницу. — Отойдем — потрещим? — Это уже не мне.
Принц последовал за ним. Я поспешно схватила одежду и начала одеваться. Парни прикрыли дверь и старались говорить тише, но я все равно слышала обрывки фраз, которые долетали до меня будто сквозь плотный кокон. Мягкий белый полог окутал комнату, сдавил потолок и стены. Какое странное ощущение.
— Ты знаешь, мазафака… без разрешения не трогаю…
Я смотрела на колебания стен. Острые углы извивались. Скруглялись. Стены словно волны накатывали и снова возвращались обратно. Потолок они будто обтекали. Странно и даже красиво.
— Свеженького… уступи, а?
— Только раз, понял?..
Меня немного удивило, что в комнату вернулся тот парень с серьгой. Принц остался стоять на лестнице. Курит, наверное. Не сразу поняла, что что-то не так. Мое внимание все еще занимал потолок, на который я смотрела. Так внимательно, что даже забыла застегнуть платье.
— Ну что, Крошка, нравятся ощущения?
Киваю. Тело переполняет приятная легкость. Как есть в босоножках, которые успела застегнуть, запрыгиваю на кровать, чтобы рассмотреть колебания поближе. Пытаюсь дотронулся пальцами. Нет, все равно не достаю.
Затем перевожу взгляд с потолка на серьгу в ухе парня. Красная капля сияет кровавой слезой. Очень красиво. Хочу потрогать, но не решаюсь.
Тем временем ее хозяин снимает рубашку. Неторопливо. Движения смуглых рук стали медленнее. Он подходит ближе, и я с ужасом понимаю, что по темным рукам ползут змеи. Длинные, зеленые. Они живые и шевелятся.
Я кричу от ужаса.
Кричу, забывая, что это всего лишь глупый сон. Что надо проснуться.
А в следующий момент открываю глаза и встречаюсь взглядом с детективом.
Ван Хэвен
Когда девчонка закричала, я моментально оказался у шкафа и рванул дверь на себя. Столько страха было в ее крике. Столько боли. Что совершенно забыл и про хлипкую задвижку, которая тут же
