симптомы и диагнозы ищутся в два счета. Сейчас наплету про анализы, узи, лекарства. Вот нужная сумма и наберется. Хорошо, что беременность подходит к концу, ненавижу это состояние. Классные шмотки не налазят, изжога не прекращается. Еще вот эти отвратительные советы — руки вверх не поднимай, на корточки не присаживайся, живот гладь только по часовой стрелке. Запарилась!
Надо еще по поводу родов подумать. Частная клиника, хороший врач, обезболивание, все на цырлах бегают.
Арчи перезванивает.
— Что ты там еще придумала? Раньше в поле рожали, — Артур злится, видимо, с семьей снова проблемы.
— Я придумала? У меня старение плаценты, еще куча диагнозов. Я не понимаю, ты хочешь, чтобы наш сын родился неполноценным? — делаю возмущенный голос.
— Да мне пофигу на твоего беби. Мне бы свои проблемы разгрести. Надо с Линкой помириться, а то по миру пойду.
— На моего? А ты в сторонке стоял, когда я забеременела? — всхлипываю. Ни то, чтобы его слова меня сильно ранили, но он обязан знать, что я обижена, а он себя ведет, как последний идиот.
— Кариночка, ты и так с меня хорошо поимела, что еще хочешь. У меня пока лавка прикрыта. Папаша вливание в мой счет приостановил, так что пока люби меня безвозмездно.
— В смысле, а платные роды, хорошая клиника?
— О, милая, это сама. Брат у тебя есть, вот пусть для родственницы постарается.
Кидаю трубку в стену, попадаю в спинку дивана. И это хорошо, если бы трубка повредилась, это снова бы какие-то расходы. А я в эту сторону и думать не хочу.
Арчи — козел, ну ничего есть у меня одна мыслишка.
Снова звонит телефон. Может, у будущего папаши мозги включились.
Нет, блин, это моя удача выключилась.
Мама.
— Катюш, ты когда к нам приедешь? Я уже забыла, как ты выглядишь, доченька, приезжай, хоть на денечек.
— Мам, я же тебе говорила, что я не Катя уже давно, а Карина. Вот как правильно имя запомнишь, так и приеду.
— Дочь, так по мне как бы тебя ни звали, для меня ты моя кровиночка. Мы тут гусей на следующей неделе заготавливать будем. Может, тебе посылочку собрать?
— Мам, не надо мне ничего. У меня работы много, некогда к вам вырваться. Да и зачем, я пока доеду, два дня пройдет, чуть ли не на вокзале увидимся, и мне пора ехать. Вот по телефону поговорили и хватит.
— Может, тебе хоть денег выслать? Я скопила немного, двенадцать тысяч. Обувку себе к зиме купишь и курточку.
Копила? Что можно купить на двенадцать тысяч? Ну разве что резинку для волос и пару трусов. Как же хорошо, что я уехала из этой нищеты. За пять лет ни разу дома не была. И не поеду.
— Спасибо, мам. У меня вроде все есть. Но если ты настаиваешь, то высылай, только не через почту, как в прошлый раз. Когда ты уже карточку себе заведешь?
— Да есть у меня карточка, переведу сегодня. Хоть так помогу тебе. Как твои дела, дочушка? Так давно мы с тобой по душам не разговаривали. У тебя ухажер-то есть?
— Мам, я работаю с утра до ночи, какой ухажер. Чтобы семью завести и не жить в нищете, как прошло мое детство, чтобы есть вдоволь, нормальные продукты, а не просрочку по скидке — мне сейчас нужно вложиться. А родить дело не хитрое, ты вон нас родила, а что толку.
— Изменилась ты, Катюш! — слова нечетко, наверное, снова рот руками прикрыла и плачет. Но меня на эти пустые эмоции не провести.
— Меня зовут Карина. Катя ваша умерла, забудьте о ней.
Мать начинает рыдать, кладу трубку, надоели сопли. Почему у людей все нормально складывается. Адекватные и интеллигентные родители, а не колхоз, как мне достался. Поездки, музеи, интересное общество, а мне только нужно было хвосты коровам крутить. Уж нет, спасибо.
Я как из поселка своего уехала, сразу новую историю про себя выдумала. Что у меня мама — врач, а папа — полковник в отставке. У нас есть пекинес Долька. А еще имя! Ненавижу вот это — Катька, Катюха — как все детство меня звали во дворе. Теперь я Карина, даже по паспорту. Вместе со старым именем отвалилось прошлое.
Гадкое послевкусие после разговора. Но в жалость к себе и маме не могу скатиться, это будет шаг назад, шаг к моему неуспеху. А я, как шахматист, не могу делать шаги необдуманно.
Вытираю глаза, шмыгаю.
Так, Карина, собирай свои сопли, слюни. В твоей жизни нет места слабостям. Иду на кухню, тыкаю чайник. Завариваю гречишный чай. Модная, почти безвкусная херня, даже воду толком не окрашивает.
Телефон вздрагивает. Смс от банка, на карту поступили деньги — двенадцать тысяч.
Внутри что-то дрогнуло, захотелось в мамины теплые объятия. Она у меня крупная, полная. И халат на ней всегда байковый, в цветок. И зимой, и летом. Так, надо гнать эти поганые мысли, а то мало ли до чего могу додуматься.
Иду к зеркалу. Смотрю на себя. А я и правда теперь Карина, от Катьки ничего и не осталось. Это она бы стояла сторонке и смотрела, как другие живут свою жизнь. Теперь я могу выгрызать свое. “Выгрызать свое” — катаю на языке, как карамельку. А это идея!
Лезу в телефон, в фотографии. Пока Артур спал, я скопировала телефоны его родителей. Думаю, им есть о чем со мной поговорить. Набираю, руки чуть трясутся.
— Я вас слушаю, — низкий мужской голос.
— Глеб Михайлович, я любовница вашего сына. Нам нужно поговорить.
Глава 18. Разговор с будущим дедом
— Как интересно… Ну…
Слышу, как Глеб Михайлович выходит из машины, хлопает дверью. Пикает сигнализация.
— У нас с Артуром скоро будет ребенок, — стараюсь говорить уверенно. — Ваш внук, между прочим.
Я ждала какого-то ругательства в свою сторону, призвания к совести, но в голосе только скука. Злюсь, начинаю грызть ноготь на большом пальце, всегда так делаю, когда ситуация выходит из-под контроля.
— Рад за вас. А я при чем? Он взрослый мальчик, во всяком случае по годам, с ним все вопросы и решайте. На меня ваши проблемы не вешайте, — зевает.
— В смысле? Как с ним можно что-то решать, он инфант полный, — прекрасная позиция будущего деда, а где поддержка и понимание?
— Сочувствую. Перед тем как ноги раздвигать, нужно узнать человека. Но у вас я вижу, не получилось, — в голосе издевка. Этот старый козел еще не знает, с кем он связался.
— Сочувствуете? Я думала, вы
