Солнце. По крайней мере, какое-то время. Значит, высокая жаропрочность для них естественна.
— Они обитают на Солнце? То есть они живые? — уточнила Стратт.
— Я практически уверен.
— Поясните.
— Ну, они двигаются, что прекрасно видно в микроскоп. Конечно, это еще не доказывает, что они живые — инертные вещества тоже двигаются от статического заряда, магнитного поля и тому подобного. Но я заметил кое-что еще. Довольно странное. И тогда все сразу встало на свои места.
— Продолжайте.
— Я поместил несколько точек в вакуум и прогнал через спектрограф. Простой тест, дабы убедиться, не излучают ли они свет. И, конечно, оказалось, что да. Они испускают инфракрасное излучение с длиной волны в 25,984 микрометра. Та самая частота Петровой. Свет, который и создает линию Петровой. Это было ожидаемо. Но потом я заметил, что точки испускают свет, только когда находятся в движении. И испускают они его ого-го сколько! То есть в нашем понимании немного, но для крошечного организма целая тонна.
— И какое это имеет значение?
— Я тут кое-что прикинул. И судя по всему, частицы двигаются именно за счет света.
— Не поняла? — Стратт недоуменно приподняла бровь.
— Как ни странно, свет обладает импульсом, — пояснил я. — И воздействует с определенной силой. Если, находясь в открытом космосе, включить фонарик, то это произведет крохотный-крохотный толчок.
— Я не знала.
— Теперь знаете. А крохотный толчок применительно к крохотной массе может стать эффективной формой движения. Измерив массу точек, я получил среднее значение в двадцать пикограмм[25]. Пришлось повозиться, между прочим, но оборудование в лаборатории изумительное. Во всяком случае, движение, которое я вижу, согласуется с импульсом излученного света.
Стратт опустила планшет. Судя по всему, мне удалось почти невозможное: я завоевал ее безраздельное внимание.
— Такое вообще в природе встречается? — спросила она.
— Никогда. — Я мотнул головой. — Ничто в природе не аккумулирует энергию подобным образом. Вы не представляете, какой колоссальный объем энергии излучают точки! Если подумать о преобразовании массы, как в формуле Е = mc2[26], в этих крохотных частицах накоплено больше энергии, чем в состоянии постичь разум.
— Ну, вообще-то они побывали на Солнце, — заметила Стратт. — А Солнце теряет энергию.
— Да, — кивнул я. — Именно поэтому я считаю, что перед нами живые организмы. Они поглощают энергию, аккумулируют ее — мы пока не знаем, как, — и используют для движения. И это не простой физический или химический процесс. Он сложный и целенаправленный. И явно сформировался в процессе эволюции.
— Выходит, линия Петровой состоит из… крохотных сигнальных ракет?
— Возможно. И, готов поспорить, мы видим лишь микроскопический процент от всего излучения, испускаемого той областью. Точки используют его, чтобы перемещаться к Венере или к Солнцу. Или к обоим. Не знаю. Главное, свет исходит вдоль траектории движения точек. Но Земля от нее в стороне, и поэтому мы видим лишь тот, что отражается ближайшей космической пылью.
— А почему они двигаются к Венере? — удивилась она. — И как размножаются?
— Хорошие вопросы. И у меня нет на них ответов. Но если это одноклеточные стимульно-реактивные организмы, тогда, скорее всего, они размножаются посредством митоза[27]. — Я деликатно помолчал. — Когда клетка делится пополам, в результате чего появляются две новые клетки…
— Да, это я знаю. Спасибо. — Стратт подняла глаза к потолку. — Первый контакт с инопланетянами — если они существуют — всегда представлялся человечеству как НЛО с зелеными человечками на борту. Мы никогда не думали, что ими могут оказаться примитивные, не наделенные разумом организмы.
— Да уж, — согласился я. — Это не вулканианцы[28], которые прилетели поздороваться. Это… космические водоросли.
— Причем агрессивные. Как тростниковые жабы, оккупировавшие Австралию.
— Отличная аналогия, — кивнул я. — И популяция растет. С огромной скоростью. Чем их больше, тем быстрее поглощается солнечная энергия.
Стратт задумчиво взялась за подбородок.
— Как бы вы назвали вид, питающийся звездами? — спросила она.
Я стал припоминать греческие и латинские слова-прародители, и тут меня осенило:
— Думаю, можно назвать его «астрофаг».
— Астрофаг, — повторила она и тут же внесла новое слово в планшет. — Прекрасно. Продолжайте работать. И выясните, как они размножаются.
* * *
Астрофаг! От одного лишь слова все мои мышцы каменеют. Леденящий ужас давит свинцовой тяжестью. Вот что это такое. Штуковина, которая угрожает жизни на Земле. Астрофаг.
Я смотрю на экран с увеличенным изображением Солнца. Пятна заметно сдвинулись. Отлично. Значит, картинка поступает в режиме реального времени. Приму к сведению.
Стоооп… По-моему, пятна перемещаются с неправильной скоростью. Проверяю секундомер. Я отвлекся минут на десять, не больше. Пятна должны были сместиться на долю градуса. Но они переехали на полэкрана! Гораздо дальше, чем я рассчитывал.
Достаю из тоги рулетку. Приближаю изображение и прямо по экрану замеряю диаметры Солнца и скопления пятен. Больше никаких грубых прикидок! Только настоящая математика!
Диаметр солнечного диска на экране составляет 27 сантиметров. Размер скопления пятен — 3 миллиметра. Скопление сдвинулось на половину собственной ширины (1,5 миллиметра) за десять минут. Точнее, за 517 секунд, исходя из показаний секундомера. Черкаю цифры на руке.
При данном увеличении пятна сдвигаются на 1 миллиметр каждые 344,66 секунды. Дабы пересечь все 27 сантиметров (на руке появляются еще каракули), нужно немногим более 93 000 секунд[29]. То есть через это время скопление пятен пересечет видимую мне сторону Солнца. Чтобы совершить полный оборот, понадобится в два раза больше времени. А именно 186 000 секунд. Чуть больше двух суток.
Период вращения раз в десять быстрее, чем должен быть. Получается, звезда, на которую я смотрю… не Солнце.
Я в другой Солнечной системе.
Глава 4
И тут меня осенило: пора внимательно изучить все эти мониторы, черт их раздери!
Как я оказался в другой Солнечной системе? Ничего не понимаю! Что это за звезда вообще?! О, господи, я погибну!!!
Некоторое время я задыхаюсь от паники. Потом вспоминаю, что я обычно говорю своим ученикам: «Если ты расстроился, сделай глубокий вдох, выдохни и сосчитай до десяти». В итоге количество истерик в моем классе резко уменьшилось.
Делаю глубокий вдох.
Раз, два, три… Нет, это не работает! Я умру!!!
Закрываю лицо руками.
Господи, куда меня занесло?
Обхожу экраны, пытаясь найти хоть какой-нибудь клочок понятной информации. Причем я не страдаю от ее нехватки — наоборот, тону в ней! На каждом экране сверху удобная табличка: «Жизнеобеспечение», «Шлюзовая камера», «Двигатели», «Робототехника», «Астрофаги», «Генераторы», «Центрифуга». Минуточку! Астрофаги? Тщательно изучаю этот монитор.
Остаток: 20 906 кг
Скорость расхода: 6,045 г/сек
Но гораздо интереснее цифр чертеж под ними. Это, насколько я понимаю, схема корабля «Аве Мария». Наконец-то, я пойму, как он устроен.
На самом верху корабля
