загон и стала гонять индюков. Павел закрыл перед носом женщины калитку, замки лязгнули. Чуть не выронив банку, кинулся спасать диетическое мясо для будущего наследника Тереховской империи.
Но Соколов решил точно: как управится со всеми делами, пойдет к Светочке и поговорит.
Калинкина спала плохо. Не помогли сырники с вареньем, не помогла медитация, увлажняющая маска на лицо и любимая советская комедия, которую крутили по три раза в год на праздники.
Света не знала, на какой мысли остановиться и начать ее развивать, чтоб прийти к логическому эмоциональному решению своей проблемы. Тошнота и предположения Лауры о ее беременности, прошлые страхи или визит Павла?
Что ее больше всего волновало?
Скорее всего, визит мужчины, который так некрасиво, не сказав ни слова, свалил в закат и не появлялся два месяца. И не факт, что он приехал к ней, ведь искал он улицу, где живет Терехов.
Она должна была его ненавидеть, презирать, быть гордой и неприступной. Хотя, конечно, он и не приставал, не приезжал и ничего не просил. Но настрой нужен был именно такой.
И вот на фоне всего этого Светочке всю ночь снились эротические сны. Да такие, что впору было менять белье. Девушка проснулась поздно, резко открыла глаза, во рту было сухо, низ живота тянуло в какой-то сладкой истоме, соски торчали.
Светлана накрыла грудь ладонью, сдавила, тихо простонала. Это был самый настоящий сексуальный голод. Ее тело словно запустили заново в феврале, перепрограммировали, заложили новые задачи, показав, как хорошо бывает в сексе и насколько красивые, откровенные, невероятные ощущения может получить женщина.
Молодой организм требовал свое, то, чего не получал долгое время, но ему дали это попробовать, подсадив тем самым на удовольствие. Светочка накрыла пальцами промокшее белье между ног, ощутила влагу, сделала несколько массирующих движений, закрыла глаза и выгнула спину, чувствуя, как внутри начинает зарождаться что-то невероятное.
Остановиться уже было невозможно, хотелось большего, как тогда, зимой. Калинкина хотела почувствовать внутри себя большой член, как он растягивал ее, а она насаживалась на него еще сильнее, принимая как можно глубже.
– О, господи… да… да… а-а-а… как же хорошо… м-м-м…
Девушка спустила лямки сорочки, открывая грудь, двумя пальцами ущипнула себя за сосок. Отодвинула мешающую полоску белья, наконец касаясь обнаженной влажной плоти. Быстро заскользила пальцами, натирая клитор, он стал больше, требовал ласки.
– Да что же такое… м-м-м…
Раздвинув колени еще шире, Света вошла в себя двумя пальцами, сделала несколько движений, и этого оказалось достаточно, чтобы кончить. Она закричала, завалилась на бок, сжимая бедра, оргазм накрыл и так же быстро отпустил. Но все это было лишь подобие тех ощущений, что девушка испытала зимой.
Закрыла глаза, вставать совсем не хотелось, можно было еще поспать, хорошо, что никакой живности у Светланы нет, и не нужно ее кормить. Но легкую негу разрушил настойчивый стук в дверь.
Странно, кого могло принести в выходные? Но это мог быть кто угодно, можно было даже не гадать. От Лауры, Варвары и местных владельцев скотины, которая внезапно заболела, до «дачников». Они также знали, к кому бежать, в случае если их кошечки и собачки, оказавшись на воле, подрались с местными или наелись неизвестно чего.
– Света, Света, открой, это я.
Светочка села, поправила тонкую лямку сорочки, прикрыла грудь, покачала головой.
– А вот и скотина местная пожаловала.
Нельзя было так говорить о Федоре, но именно это определение первое пришло на ум.
Пока Федор бился в двери, Света думала – открывать или нет? Взвесив все «за» и «против», пришла к выводу, что кто-то должен ей наколоть дров и снести их под навес. Ну а если Федор откажется, то есть повод послать его далеко и надолго, а если согласится, так и быть, покатается с ним на лодочке.
Но Светочка еще не догадывалась, что это еще не все ее гости на сегодня.
Глава 12
– Можно еще кофейку?
– Уверен?
– Да, очень вкусно.
Светлана с подозрением оглядела гостя, Федор вел себя смирно, только смотрел на нее и томно вздыхал. Причин такого поведения было несколько. Но первая – это, конечно, похмелье, с которого молодой человек маялся.
Светочка отчетливо уловила «амбре», но говорить ничего не стала. Не ее это дело, пришел трезвый, и на том спасибо.
Девушка встала, насыпала в турку кофе, налила воды, включила газ. Федор несколько раз моргнул, потом зажмурился. Головная боль вроде бы отпустила, но сердце теперь билось часто, и пульс стучал в висках.
Он все никак не мог отвести глаз от Калинкиной и ее глубокого, такого манящего декольте. Она как открыла дверь, он чуть не рухнул на пол, так ноги подкосились.
На Светочке был длинный, в пол, шелковый халат изумрудного цвета с широким поясом и тонким кружевом по краю груди. А еще рукава, как крылья волшебной жар-птицы. В их деревне никто такое не носил, даже Жанка, которая была первой модницей.
А еще эти распущенные рыжие кудри, вздернутый носик и пухлые губки, Федор готов был упасть замертво и не вставать. Напросился на кофе, девушка впустила и угостила. Федор кофе не любил, душе был ближе чай или самогон, но пить пришлось, чтобы не прогнала, попросил добавки, хотя от него становилось только хуже.
– Может, тебе что покрепче нужно? Голова, наверное, болит? Но учти, я этого не приветствую и опохмелять тебя не буду.
– Нет, нет, я сам… сам, если что.
Кофе сварился, Светлана поставила перед трактористом чашку, села на свое место, молча ожидая от Федора рассказа, зачем он все-таки пришел.
– Так что?
– Что?
Светочка вздохнула, посмотрела в окно, денек начинался прекрасный и солнечный, будет так же жарить, как вчера, можно и окна помыть. Федор был жутко несообразительным и непонятливым, природа его в этом обделила. А вот красоты и силы дала, но и с этим люди живут счастливо. Смазливую мордашку Федора портил лишь кривой передний зуб, но если он не станет открывать рот, а будет больше молчать, то парня можно и вынести.
– Хорошо, начну я.
Нужно было спросить сразу, будет ли Федя колоть дрова, а не поить его дорогим кофе и не играть в гостеприимство. После быстрого утреннего самоудовлетворения хотелось побыть одной, пойти в баньку, обмыться, замочить белье да приготовить обед – дела бы нашлись. А Калинкина вот – пила кофе.
– Что начнешь? – Федор взял маленькую чашку за ручку, боясь сломать и разбить, не понимая, как вообще можно что-то пить из такой посуды. Он водку пьет из
