Другая версия предполагает, что в убийстве замешаны орки, которые стараются дестабилизировать город перед нападением. Я в этом сомневаюсь. Орки – низкие, презренные существа, но они никогда раньше не пытались отравить ни одного человека.
Консул Калий настаивает, чтобы приготовления к защите города продолжались, однако в такой неразберихе трудно сосредоточиться. Я просто не в силах заниматься делом. Раньше люди с радостью наблюдали за тем, как служащие проявляют показную активность в деле улучшения условий жизни в городе; теперь, когда стало известно о планах орков, любого чиновника тотчас окружают любопытные граждане, жаждущие узнать новости и требующие сообщить им, сколько времени осталось до вторжения врага.
В воздухе уже веет холодом, а это значит, что до зимы остается не более недели. Когда наступает зима, город обычно замирает, но на этот раз придется шевелиться. До весны необходимо проделать большую работу. Лисутарида предупреждает, что рождаемость драконов в последние годы очень возросла, хотя оркским колдунам до самого последнего времени удавалось это скрывать.
– Так пусть они прилетают на своих драконах, – говорит Макри, когда мы спускаемся по лестнице в бар. – Мне и раньше доводилось убивать драконов.
– Ты убила всего одного дракона.
– Что ж, если бы прилетел второй, я бы и его прикончила.
– Нам не удалось убить дракона на Поляне Фей, – напомнил я ей.
– Так он же был здоровенный, – призналась Макри. – И все-таки я прогнала его.
– Не ты одна. Я тоже там присутствовал.
– Ты в это время заигрывал с наядами, что плещутся в воде.
– Очень смешно, Макри. Я как раз рубил на куски целый эскадрон орков, чтобы дать тебе возможность добраться до командира.
Дверь «Секиры мщения» отворяется настежь, и входит посыльный, едва удерживая в руках большой букет цветов. Он ставит их на стойку.
– Доставка для Макри.
Посыльный уходит. Макри смотрит на карточку, хмурится и бросает цветы на пол.
– Опять Хорм? – интересуется Гурд, появляясь из кладовой.
Макри кивает. Видно, что ей все это не нравится. Гурд тоже обеспокоен. В преддверии нападения орков ни один владелец таверны не хотел бы получать цветы от вождей неприятеля. Люди могут понять это превратно…
– Почему он продолжает посылать тебе цветы? – спрашивает Гурд.
Макри пожимает плечами.
– Ты как-то поощряешь его?
Макри обижена.
– Разумеется, я не поощряю его!… Фракс, поощряю ли я Хорма Мертвеца присылать мне цветы?
– Конечно, нет. Никакого поощрения. Хотя ты вошла как-то в мою контору, одетая в кольчужное бикини, как раз когда там находился Хорм. Может быть, если бы ты прикрылась получше…
– Точно, -говорит Гурд, согласно кивая. – Уж это мне кольчужное бикини.
– Которое в последние месяцы становится все тоньше и тоньше…
– Мне ведь нужно зарабатывать чаевые! – восклицает Макри. – Вы же знаете, как дорого стоит обучение в колледже!
– Полагаю, в этом есть доля правды. Хотя непонятно, зачем тебе рисоваться перед чужеземным лордом, который, насколько я помню, даже не купил себе выпивку.
– Возмутительно! – рычит Макри. – Я вовсе не рисовалась перед ним.
– Ну знаешь ли, – говорю я, – безумный волшебник-полукровка проводит все свое время в пустыне, где его окружают каменноликие девушки-тролли, а когда прибывает в Турай, первое, что он видит, это ты, разгуливающая по таверне практически голышом. Немудрено, что парень был потрясен. Он видел тебя всего несколько минут и уже стал предлагать выгодное место.
Гурд смеется.
– Что за место?
– Должность капитана его армии, – мрачно сообщает Макри.
– И еще он назвал тебя самым прекрасным цветком в Турае. Я запомнил. Это как-то объясняет его упорство в отношении посылки цветов. Возможно, покинув Турай, Хорм чахнет в своем горном дворце или где там он еще живет, думая только о тебе.
С Макри довольно; она поворачивается на каблуках и покидает нас в весьма скверном настроении, бросив на прощание несколько оркских ругательств. Я как раз принимаю кувшин с пивом из рук Гурда, когда открывается дверь, и в таверну входит Танроз. Я собираюсь обнять ее – такого я не делал уже давненько, – но меня опережает Гурд.
Лучше оставить их наедине. Я задерживаюсь только для того, чтобы сказать Танроз о моем желании иметь сегодня вечером на ужин добрый пирог с олениной и, может быть, лимонный торт на десерт. После этого отправляюсь в свой рабочий кабинет и убираю мусор с кушетки, прежде чем улечься вздремнуть после обеда. К несчастью – и такое случается нередко, – как раз когда я направляюсь к кушетке, в дверь стучат. Я распахиваю дверь настежь, готовый отразить вторжение непрошеного гостя. Передо мной стоит полная женщина средних лет в сопровождении мускулистого молодого человека, судя по одежде – ее слуги.
– Можно войти? – спрашивает женщина таким тонким голосом, что им можно бы резать стекло.
– Раз уж пришли, то входите.
Я хмурюсь, но пропускаю гостей. Чего хочет от меня эта сенаторская жена? Она с достоинством усаживается на стул, стоящий перед моим письменным столом.
– Я желаю нанять вас.
– Длячего?
– Чтобы снять позор с доброго имени моего мужа.
– В чем он обвиняется?
– В убийстве префекта Гальвиния.
Наступает краткое молчание, необходимое мне для постижения смысла сказанного.
– А кто ваш муж?
– Сенатор Лодий.
Я встаю и указываю дамочке на дверь.
– Ничем не могу помочь. Обратитесь в агентство Венария в центре города. Эти люди вам больше подойдут.
Женщина продолжает сидеть. Она абсолютно невозмутима, и я чувствую себя глупо.
– Вы ведь детектив, которого можно нанимать, не так ли?
– Верно. Но ваш муж в прошлом году шантажировал меня. Он назвал меня простолюдином и подонком…
– Он вправду так выразился? На него не похоже.
– Не ручаюсь за точность слов. Смысл был такой.
Она слегка морщит лоб.
– Понимаю. Но когда мне рекомендовали вас как опытного детектива и человека, который не раз сражался на поле брани, я не ожидала, что вы окажетесь таким чувствительным.
– Я вовсе не чувствительный. Я оскорблен. Благодаря вашему мужу я должен был препятствовать выселению.
– Выселению? Несправедливому?
– Ну…
Я умолкаю и сажусь на стул.
– Может быть, и нет – с точки зрения арендатора. Но это означало конфронтацию с претором Капием, что принесло мне кучу неприятностей.
