Прежде чем я могу ответить, между нами появляются два стражника в форме. Комната быстро наполняется представителями Службы общественной охраны, что только увеличивает суматоху. Наконец над многоголосием толпы раздается громкий командный голос. Цицерий, лучший оратор в городе, говорит таким властным тоном, что в зале сразу же наступает тишина.
– Дорогу доктору! – произносит он. – Всем оставаться на своих местах до дальнейших распоряжений консула.
Это вызывает некоторый испуг. Высокопоставленные сенаторы и преторы не приучены, чтобы их подозревали в убийстве. Я-то не раз бывал в подобных переделках. В то время как другие мечутся туда-сюда, я спокойно сажусь на стул и жду дальнейших событий. Будет задано немало вопросов, и всем нам придется пробыть здесь довольно долго.
Глава седьмая
Турай и ранее не раз ввергался в состояние хаоса. Мы страдали от бунтов, эпидемий, нападений колдунов и наводнений, не говоря уже об актах гражданского протеста, которые происходят каждые два года в преддверии выборов. За последние несколько лет преступность во много раз увеличилась из-за роста торговли «дивом» – сильным наркотиком, который захватил весь город и способствует беспорядкам. И все же, сколько живу здесь, такого еще не было.
Префекты умирали на поле битвы или от разных болезней, но никто не помнит, чтобы они становились жертвами отравлений. Будучи префектом самого большого района города, Гальвиний являлся весьма важным чиновником, равняясь по чину чуть ли не претору. В каком-то смысле он был даже влиятельней любого претора, если принять во внимание богатство его избирателей. Убийство Гальвиния потрясло жителей. Правда об обстоятельствах отравления довольно быстро стала достоянием общественности. Вскоре весь город уже знал, что консул вызывал к себе должностных лиц, чтобы обсудить с ними план защиты города от орков. Разразилась паника. Газеты сообщали ужасные подробности. На улицах собирались толпы людей, и все сходились во мнении, что наступает конец света. Что ж, может, оно и так.
Покинуть консульские палаты мне позволили лишь в десять часов. Пришлось ответить на много вопросов. Хорошо хоть на сей раз я не попал в число подозреваемых. Три дня назад я с усердием проверял акведуки, однако, принимая во внимание тот факт, что скоро наступит конец света, лучше всего сидеть в таверне и пить пиво. Я послал короткое сообщение префекту Дринию и направился прямо в «Секиру мщения». День выдался тяжелый, да и погода стала портиться. Подбадривала лишь мысль о бутылочке кли, припрятанной в моей конторе.
Неприятности не ходят поодиночке. В конторе я обнаруживаю Макри, еще восемь женщин, множество свитков и вязкий аромат фазиса.
– Мы уже заканчиваем, – сообщает Макри.
– Заканчиваете? А что вы здесь вообще делаете?
– Читаем.
– Как вы смеете читать в моем кабинете! Разве ты не говорила мне, что такое больше не повторится?
– В булочной все еще нет места.
Я говорю собравшимся у меня женщинам, что мне наплевать на то, что в булочной им не хватает места. Моя квартира абсолютно не подходит для их занятий. Тут я замечаю на столе пустую бутылку.
– Мое кли!… Вы что, выпили мое кли?
Макри и не думает извиняться.
– Я просто проявила гостеприимство по отношению к моим гостям.
– Предложив им мое спиртное? Ты не подумала о том, что за него надо платить? А где мои пирожки и печенье? Вы съели их?
Я вдруг понимаю, что все смотрят на меня с явным неодобрением. Булочница Морикс поворачивается ко мне и довольно сурово заявляет:
– Женщины округа Двенадцати морей живут не только для того, чтобы печь вам пирожки, детектив. У нас есть и другие стремления. И мы будем претворять их в жизнь, несмотря на все препятствия.
– Препятствия? Это мне чинят…
– Ну точь-в-точь мой папаша, – говорит молодая гетерочка своей подруге. – Он вогнал мать в гроб раньше времени. Макри, если этот человек будет угрожать тебе, дай знать. Я сразу же пришлю сюда людей из нашей Гильдии, чтобы защитили тебя.
Женщины берут свои вещи и начинают одна за другой покидать комнату. Макри вежливо прощается с каждой из них и закрывает за ними дверь.
– Мне только что угрожали Гильдией гетер?
– Кажется, да. Тебе лучше поостеречься.
– Макри, это нужно прекратить. Я требую, чтобы ты больше не использовала мою контору для своих занятий.
Макри пожимает плечами.
– Хорошо. Мы пойдем куда-нибудь еще. Хотя не такое уж это для тебя неудобство. Мог бы и поддержать нас. Тебе ведь известно, что я нуждаюсь в деньгах. Я полагаю, что могла бы зарабатывать в таверне больше, если бы не помогала тебе заниматься сыском. И, конечно же, пришлось платить, чтобы мне наточили секиру, ведь она затупилась, когда я спасала тебя от…
Я поднимаю руку.
– Довольно шантажа! Просто найди другое место для своих уроков. Я с утра до ночи работаю как проклятый, мне нужно где-то отдыхать.
Макри зажигает еще одну палочку фазиса. Комната наполняется специфическим запахом.
– Я думала, ты будешь занят расследованием убийства.
– Никто не попросил меня об этом.
– Но ты ведь присутствовал при отравлении.
Макри все еще не совсем понимает, что я не веду дела ради собственного удовольствия. Я зарабатываю себе на хлеб.
– Никто не собирается нанимать меня для дела Гальвиния. Этим занята дворцовая стража и Служба общественной охраны.
– Я все еще в замешательстве. Почему существует два Гальвиния? – говорит Макри. – Разве префекта нашего округа зовут не Гальвиний?
– Ты говоришь о Дринии Гальвиний, кузене убитого. Все аристократы в родстве между собой.
– Говорят, это дело рук Лодия. Я признаюсь, что не уверен.
– Но ты ведь видел, как он угощал префекта.
Да, видел. Но не уверен, что сенатор Лодий собирался отравить Гальвиния. Если это так, то ему следовало быть более осмотрительным. Я не очень-то доверяю детективным способностям дворцовой стражи или Службы общественной охраны, но мне кажется, что они раскроют дело хотя бы потому, что ради такого особого случая употребят все силы и таланты придворных магов Турая. Волшебники иногда в состоянии заглядывать в прошлое, и хотя это весьма сложная штука, я не вижу причины, почему объединенные усилия Лисутариды, Хасия и Лания не смогут выявить преступника.
– С момента убийства прошло три дня, – замечает Макри, – а никто еще не арестован.
– Верно. Я бы не отказался принять участие в расследовании. Меня оскорбляет сам факт, что кого-то убивают в моем присутствии. Но никто не собирается воспользоваться моими услугами, вот и все.
На данный момент существует две версии происшедшего. Первая заключается в том, что сенатор Лодий, устав от многолетней политической борьбы с традиционалистами, решил ускорить ход событий, прибегнув к прямому действию. Но даже самый ярый приверженец традиционалистов увидит тут некоторые нестыковки. Лодий не так глуп. А передать кому-то отравленное печенье на виду у тридцати сенаторов и полагать, что это сойдет ему с рук, может только круглый дурак.
