как моего отца, и отца отца, и отца отца отца.
— Значит, за маленького Арр Арра! — провозгласил король Фелбарра, поднимая кубок с бренди, но передумал и поставил его обратно.
Реджинальд Круглый Щит и Парсон Глейв с любопытством смотрели на него.
— «Веселого мясника»? — лукаво поинтересовался Эмерус Боевой Венец, имея в виду самый крепкий из всех дворфских напитков.
— Разве что-то другое подойдет по случаю рождения Круглого Щита? — ответил Парсон Глейв.
Король кивнул и мрачно взглянул на своего командира стражи.
— Ты, главное, не забудь позвать меня, когда соберешься налить маленькому Арр Арру его первый глоток «Веселого мясника», — велел он. — Хочу взглянуть на выражение его лица!
— На нем будет написано: «Хочу еще», — похвалился Реджинальд, и все трое снова рассмеялись, и король Эмерус отправился в личный тайник за крепким зельем.
***
К этому он не был готов. Да и как можно было подготовиться к такому?
Бренор Боевой Топор, дважды король Мифрил Халла, лежал в колыбели в темной комнате твердыни Фелбарр, размахивая младенческими ручками и дрыгая младенческими ножками, которые плохо слушались его. Это было слишком странно, слишком нелепо. Он ощущал свои конечности, свое тело, но лишь смутно, отдаленно, будто они были вовсе не его собственные, а словно позаимствованные.
Так ли это, размышлял он в те недолгие отрезки времени, когда мог собраться с мыслями, поскольку даже мозг, похоже, лишь отчасти повиновался ему.
Или у младенцев всегда так? Может, они все такие, чужаки в собственном теле, которым не хватает не просто координации, но реальной возможности обрести ловкость, словно их маленький разум еще не придумал, как договариваться с собственными руками и ногами?
А может, все еще хуже, испугался старый новорожденный дворф. Не было ли это извращением, похищением чужого тела и, если так, не нарушились ли при этом телесные связи? Может, он теперь навсегда обречен размахивать руками и пускать пузыри?
Беспомощная кукла и дурак, вот он кто, что покинул этот лес, а не отправился за заслуженной наградой к Морадину!
Бренор пытался сосредоточиться, пытался глубоко сконцентрироваться, обращаясь к своим рукам, чтобы они перестали махать. Но не смог — и понял, что что-то не так.
Значит, дар Миликки оказался проклятием, с ужасом понял он. Это не было благословением, и теперь он будет страдать до конца своих дней. Как долго? Двести лет?
Триста? Круглый идиот, диковинка.
Он пытался справиться с собственным телом.
Не удалось.
Он напрягал все силы, всю силу воли короля дворфов. Не удалось.
Он чувствовал, как внутри закипает отчаяние, первобытный ужас, исторгнувший первобытный же вопль, но даже тут Бренор не мог контролировать ни интонацию, ни тембр.
— Ах, мой маленький Реджи, — услышал он успокаивающий женский голос, и над краем его колыбели склонилось ангельское лицо, сияющее улыбкой и усталое.
Гигантские ладони протянулись к Бренору, легко подняли и поднесли к чудовищной, огромной груди...
***
— А, ты притащил своего карапуза, — сказал Эмерус Боевой Венец своему капитану стражи, когда Реджинальд Круглый Щит вошел в командный пункт с ребенком в перевязи за спиной.
Реджинальд ухмыльнулся королю:
— Не может же мой парень валяться целыми днями. Ему надо столькому научиться.
— Мальчик всего месяц как дышит, — заметил Парсон Глейв.
— Ага, пора уже давать ему в руки меч, я так думаю, — ответил Реджинальд, и они еще посмеялись.
Бренор, пристегнутый к отцовской спине, был счастлив очутиться подальше от колыбели и детской, и радость от того, что его унесли, лишь усилилась, когда три дворфа принялись обсуждать политическую обстановку вокруг Рунных Врат твердыни Фелбарр и их защищенность.
Бренор внимательно слушал — недолго. Но потом он стал думать о еде, потому что у него забурчало в животе. Потом о том, что у него зудит попа.
Потом он увидел свою руку, пухлую детскую ручку маленького дворфа... и из его слюнявых губ вылетело «гу-у».
Он пытался напомнить себе, что надо сосредоточиться, послушать разговор, что это отвлечет его от сиюминутных надобностей, столь довлеющих над ним. Но вместо этого горько расплакался над унизительностью своего положения. Он, король Бренор Боевой Топор, беспомощно болтался за спиной у капитана стражи. Его, короля Мифрил Халла, должны кормить, и менять грязные пеленки, и купать, и...
Ребенок издал вопль, идущий из самой глубины души, и принялся пускать пузыри, прежде чем Бренор хотя бы понял, что происходит. Как он ненавидел все это!
— Эй, послушай, угомони своего малыша или унеси его обратно к мамочке, — велел Парсон Глейв.
— Было бы о чем переживать, — отмахнулся король Эмерус. — Эти вопли совсем скоро станут боевыми кличами, и маленький Арр Арр размозжит свои первые орочьи головы.
И они продолжили разговор, а Бренор пытался слушать, надеясь уловить, что же происходит в Серебряных Землях.
Но он был голоден, и у него зудело, а ручка была такая соблазнительная...
***
— И надолго ли? — спросила Увин Круглый Щит Парсона Глейва, когда пару месяцев спустя однажды утром он зашел в ее дом. Жилище Круглого Щита представляло собой аккуратное каменное строение на верхнем этаже твердыни Фелбарр.
Бренор навострил уши и попытался перевернуться на одеяле, расстеленном для него на полу его матерью Увин. Он хотел получше разглядеть говорившего, но, увы, его маленькое тело плохо повиновалось командам, и ему пришлось насколько возможно повернуть вбок чересчур большую голову и наблюдать за клириком самым уголком глаза.
— Трудно сказать, — ответил Парсон Глейв. — Проходы снова открыты, и орки быстро займут их.
— Орки, вечно орки! — проворчала Увин. — Много Стрел, много орков!
Слова эти заставили дитя на одеяле вздрогнуть и внесли великое смятение в спутанное сознание Бренора Боевого Топора. Королевство Многих Стрел... королевство орков... создано скотиной Обальдом, существование королевства закреплено в договоре, подписанном лично Бренором сто лет назад. До конца своих дней — в первой жизни, во всяком случае, — Бренор гадал, не совершил ли он ошибку, заключив мир с Обальдом. Он никогда не был доволен этим своим решением, хотя на самом деле у него не было выбора. Его войско из Мифрил Халла не могло победить тысячные орды Обальда, не могло изгнать их из страны, а другие королевства Серебряных Земель, Сандабар и Серебристая Луна, и даже твердыни дворфов, Фелбарр и Адбар, не спешили вступать в эту войну. Цена была бы слишком высока, и это решило все.
В результате возникло Королевство Многих Стрел, и наступил
