на куски. Шесть лет я прорабатывала в себе каждую мелочь: наполнялась терпением, спокойствием и смыслом продолжать дальше жить. Стоило прошлому вернуться в мою жизнь, как всё затрещало по швам. И старое выползает наружу.
Может, стоит рассказать ему правду и покончить с этим? Может быть, он поймёт меня. Может быть, и я сама пойму, что натворила.
То, что шесть лет назад казалось очевидным выбором, вдруг стало видеться совсем неправильным.
— Всё, что касалось нас, не было ложью — тихо проговорила я, прижав руку к стеклу. — Ничего из этого не было ложью, Денис.
— Тогда я вообще ничего не понимаю. — Его голос раздаётся совсем близко, настолько близко, что я чувствую его тёплое дыхание своей разгорячённой кожей. — И меня это злит.
Мурашки побежали по спине и шее, и это явно не следствие болезни. Ком застревает у меня в горле от его слов и мне приходится прокашляться прежде, чем проговорить:
— Наверное, будет лучше, если я уйду.
— Наверное, так действительно проще. — усмехнувшись, громко вздыхает Денис. — Удобнее. Как угодно. Лучше вновь уйти…
Я не дослушиваю и бросаюсь в ванную, где начинаю в спешке переодеваться в свою одежду. Взглянув в зеркало, тянусь за мылом, чтобы смыть с лица разменный макияж. Потом попыталась хоть немного расчесать и уложить волосы, используя в качестве расчески пальцы.
Я пожалела, что у меня нет резинки для волос, чтобы укротить растрепанные пряди. Как могла, привела себя в порядок, но ком в горле не исчез.
Чувство вины. Это чувство невозможно проглотить. Вина затягивает меня. Вина за ложь и за то, что ушла от него. И я не уверена, что, если скажу ему правду сейчас, он почувствует себя лучше. И нужна ли ему такая правда?
Я вышла из ванной. Денис по-прежнему стоит у окна. На том же месте, где прежде стояла я. Он выглядит таким одиноким и неприступным. Неужели это я сделала его таким?
Я считала, что поступила так, потому что хотела ему добра. И на протяжении многих лет убеждала себя в том, что всё сделала правильно. Что Денис достоин большего. Но сейчас задавалась вопросом: а нужно ли было так поступать? Возможно, существовал другой способ уйти, не причиняя ему столько боли.
— Ты ненавидел меня, правда? — протягиваю фразу, глядя на его спину. — И до сих пор ненавидишь.
— Я хотел. — он пожал плечами, но не обернулся.
Он даже не смог меня ненавидеть. И это тоже больно. Но что я могу сказать? Что совершила ужасную ошибку? Тогда мне казалось было правильно разорвать отношения, которые ни к чему не приведут. Полноценной семьи бы со мной не вышло бы. Вот только у него так и не сложилось большой семьи, о которой он так всегда мечтал, несмотря на то, что я освободила его. Почему?
— Спасибо, что позаботился обо мне прошлой ночью, — тихо проговорила я. — Это больше, чем я заслуживаю.
— Я не могу понять тебя. — оборачиваясь, резко бросает Денис. По его лицу начинают ходить желваки. Возникает ощущение, что он еле сдерживается, чтобы не наорать. — Ты всё время ходишь вокруг да около. Такое впечатление, что на языке одно, а в голове другое. Как в тот день, когда ты ушла. Хватит водить круги, просто скажи уже мне, всё прямо!
Под конец всё-таки он сорвался и прикрикнул, смотря на меня со смесью злости и боли. И глядя в его глаза, мои слова пятятся назад, и смелость сказать ему правду куда-то исчезает. Здесь никто не знает, что у меня был рак, и мне сделали гистерэктомию. Даже Соня, моя единственная подруга.
— Я не могу. — негромко выдыхаю я.
— Тогда, может, тебе и правда, лучше уйти. — Денис сжал губы в тонкую линию. — Между нами всегда была честность, Стась. Вплоть до последнего месяца. Я знал, понимал, что что-то не так в отношениях. Но ты ничего не говорила. Я подумал, может, всё дело в том, что мы только вступили во взрослую жизнь, поступили в институт и первый год он самый сложный. — он резко рассмеялся. — Я подумал, если сделаю тебе предложение, всё сразу наладится. Станет, как раньше. Ты будешь увереннее. А ты вместо этого бросила меня. И тогда я подумал, что ты встретила кого-то другого. Я понимаю, тогда ты не хотела признаваться, но сейчас, ради всего святого, ты можешь набраться смелости и быть честной?!
Его слова впились в меня, как когти тигра, разрывающие плоть. Не все, а самые главные. Я не из тех девушек, которые всё время плачут, но сейчас слёзы выступили в уголках глаз, а из-за кома в горле становится трудно дышать. Меня затянуло в вакуумную коробку…
Денис собирался сделать мне предложение…
Я подошла к кровати, подняла брошенные вчера пальто и сумочку и направилась к выходу.
Он хотел жениться на мне…
— Стась, подожди… — От этой мольбы в его голосе слёзы потекли ещё сильнее.
Не оглядываясь и не останавливаясь, мотаю головой «не сейчас» и вылетаю из его номера.
⭐ ⭐ ⭐ ⭐ ⭐ ⭐
Я проспала два часа после обеда. А потом, едва часы показали восемь вечера, снова отправилась в кровать и проспала до утра понедельника. Удивительно, что после того разговора с Денисом, я вообще смогла поспать. Потому что только мне стоило сомкнуть глаза, как ко мне тут же приходил один и тот же образ. Рисуется красочными красками, хрен сотрёшь. Что только не делай. Но как не удивительно, я всё равно поспала. Проснувшись и потерев глаза, я увидела, что на улице ещё темно. И, потянувшись за телефоном на тумбочке, проверила, который час. Почти семь утра. Я закашлялась. Сухой кашель причинял жуткую боль в груди, но самый сильный приступ уже прошёл.
Мой кот, Тимон, свернулся клубочком в моих ногах, обернув чёрный хвост вокруг пушистого черно-белого тела. Когда я пошевелилась, он поднял голову, медленно моргнул, с едва слышным мяуканьем поднялся и прошёлся по кровати, чтобы улечься мне на живот и начать точить когти.
— Доброе утро, малыш. — улыбнулась я и потянулась, чтобы почесать ему за ухом. — Ты всю ночь грел меня?
Кот перестал точить когти, уселся на моём животе, несколько раз покрутил головой в разные стороны мол: «я, что совсем куку, не-е-е», и свалился на бок. Его выходки никогда не перестанут смешить меня, а тепло его тела не даёт чувствовать себя одинокой длинными ночами.
Может, я и сумасшедшая кошатница, но мне всё равно. Тимошка — мой любимец.
Кот начал мурлыкать, и я снова опустила голову на подушку.
