Какая-то музыка… ну такая, старая, играет. А по четвергам типа самодельные музыканты еще.
– Какие?
– Ну, ноунеймы всякие. Хозяин «Медведя» площадку им дает. Как-то Алинка рассказывала, даже нормальные выступали. У нее в ленте были фотки.
Николай делает в блокноте пометку – кафе тоже стоит проверить.
– С кем у Браун было свидание в среду?
– С Виталиком. Он тоже на последнем курсе, но на другой специальности. Он какой-то там менеджер-управленец будет. Все девки Алинку проклинали за Виталика. За ним же пол-универа бегает, а он типа ее выбрал. Даже мне было немножечко обидно. Виталик и моим крашем был, но я не в его вкусе оказалась.
Каменева говорит много и быстро. Будто пытается наверстать время, которого у следствия не было. Словно все эти ненужные подробности могут как-то воскресить Алину. И пока Света говорит, вроде как все нормально. Если бы, конечно, не эти казенные стены, хоть и выкрашенные в спокойный бежевый цвет.
Девушка старается не встречаться взглядом со следователем – в глазах мужчины она видит плохо скрываемое презрение, осуждение или негодование. Что-то такое, от чего по хребту ползут противные мурашки. Приятное, вроде бы, лицо следователя портят насупленные брови и вечно сжатые губы.
– Фамилия у Виталика есть?
– Гоголев. Да вы в универе спросите. Там его все знают. Ну и в деканате тоже.
– Мы спросим, – кивает Черный, делая очередную пометку. – Виталия в университете вы видели?
– Ну да, – пожимает плечами Каменева. – Мы же учимся вместе.
– Вы видели Виталия Гоголева в университете в прошлый четверг и в пятницу или в понедельник и вторник на этой неделе? – уточняет Черный.
– Ну да.
Каменева отколупывает довольно большой пласт покрытия с ногтя и теперь не знает, куда его деть.
– Или нет. Я не помню… Я не должна следить за Виталиком!.. Это он? Это он, что ли, Алинку убил?!
Внезапная догадка так ужасает Светлану, что она закрывает рот обеими руками. Шок от того, что ее подруги больше нет, умножается на то, что ее мог убить самый красивый парень в универе. Это какой-то невообразимый треш!
– Выводы делать пока рано… А почему вы не стали разыскивать Браун утром в четверг? У нее был план остаться у Гоголева?
– Откуда я знаю, какие у Алинки были планы? Она ничего такого не говорила. Я до вечера вообще не запаривалась. У нас была договоренность, что в случае чего мы друг за друга пропуска отмечаем на турникете. Чтобы куратор не спалил. Алинка иногда после смены в «Медведе» отсыпалась. Иногда она меня прикрывала, когда у меня с работой были запарки. Я в магазине работаю и там такие запары бывают с ревизиями… Ну вам, наверное, неинтересно.
– Мне неинтересно, – не возражает Черный. – Хорошо, до вечера четверга вы не интересовались, где Браун и не звонили ей. Правильно?
– А зачем звонить? У них там с Виталиком же был романтик, все дела. Зачем я буду мешать людям?.. Блин! А он в это время мог же ее убивать! Блин! Алинка! Он ее задушил, да? Или ножом? Боже! Дайте попить!
Света чувствует, как снова подступает истерика. Это так страшно себе представить! Вот красивая и успешная Алинка идет к своему Виталику, а он ее… Воздух в кабинете внезапно весь пропадает. Каменева пытается вдохнуть, но лишь раскрывает рот.
– Внимание!
Черный хлопает раскрытой ладонью по столу. Тратить время на истеричную свидетельницу, которая, по сути, могла бы поднять тревогу намного раньше, следователь не собирается.
От резкого хлопка Каменева подпрыгивает на месте, но берет себя в руки.
– Что было дальше? Почему вы не звонили Алине?
– Я звонила, – икая, отвечает Света. – Я ей набирала, но она скидывала. Потом я увидела, что она в сети. А раз в сети, то значит, все хорошо. Только она меня игнорила.
– В каком плане?
– Не отвечала, не писала, не присылала фотки. А Алинка мне всегда какие-нибудь смешные мемчики показывала. Даже если сидела со своим Виталиком, всегда что-то писала. Ну, я подумала, что она, наверное, на что-то обиделась. Хотя это мне надо было обижаться. Такая подстава была с ее стороны!
Черный не понимает логику этой девицы. Между ними всего около двадцати лет разницы, а кажется, что Каменева – пришелец из другого мира. Ее подруга ушла на свидание и не вернулась. Просто перестала выходить на связь. Не реагировала ни на что, не отвечала, никак не давала о себе знать столько дней подряд. Да даже элементарно не приходила за свежей одеждой! Разве для женщины не важно иметь хотя бы смену нижнего белья? И лучшая подруга не придумала ничего лучшего, чем просто прикрыть ее исчезновение?
– На что вы должны были обидеться?
– Да на то, что она фотки наши из бани слила!
Чуть подрагивающей рукой Света вытаскивает свой смартфон и принимается уверенно в нем что-то листать. На ее гладком лице мелькает улыбка, но она быстро гаснет, сменяясь плаксивой гримасой. Девушка судорожно вдыхает.
– Блин, ну кринж же! Вот, смотрите. Это Алинка запостила в пятницу. Я ее просила убрать, а она даже не ответила. Надо было психануть и пропуск ее в общаге бросить. А я, как дура, все для нее…
– В пятницу Браун была уже мертва, – отрезает Черный.
На экране телефона красуются довольно фривольные фотографии. Несколько девушек позируют для фото в бане или сауне, едва прикрывшись руками. Молодые разгоряченные фигуры не могут не привлекать внимание. На одной фотографии Черный узнает Каменеву, которая сжимает груди руками, задирая их наверх для пышности. Из одежды на Светлане лишь полотенце, спадающее с крупных бедер. Алина позирует и вовсе голой, лежа на верхней полке. «Сучки», – написано под фотографиями.
Черный мало разбирается в социальных сетях, но понимает, что эти фото увидело множество людей, потому что количество сердечек и комментариев превышает сотню. Николай нажимает на комментарии и проваливается в хаос из непотребных предложений, смакования подробностей и гневных требований удалить эту публикацию.
«Вот ты тварь, никогда не ожидала от тебя такой подставы», – писала какая-то девушка под ником КисКиска.
«Я думала, ты это стерла. Сука ты, Алина, конченая», – писала другая.
«Алина?!» – это комментарий от Каменевой.
«Удали, плизз!» – снова Света.
«Алина, что происходит?» – Каменева оставляла сообщения, не получая ответа.
Черный все листает комментарии, надеясь найти в них зацепку.
А Каменева смотрит на следователя сухими глазами. Слезы внезапно высохли, и в глаза будто надуло песка. Что он сказал? Что в пятницу Алинка была уже мертва? А она проклинала ее и желала плохого?
– А…
Слова даются с трудом. Света кашляет,
