class="p1">— Да я пару минут посмотрю, что уж там, пару дней от срока жизни ничего не изменят! — небрежно отмахнулся Стефан. — Зато на такую диковинку погляжу.
— Ты фамильяров себе уже столько взял⁈ Десяток⁈ А значит, столько ты уже потерял лет жизни! — возмущённо продолжала ректор. — Ну действительно, ещё пару дней потерять не страшно. Тут пару дней, там пару дней, так и наберёшь на одиннадцатый год, идиот! Ты же знаешь, что будет, если счёт дойдёт до тринадцати лет!
— Мне, конечно, плевать на длительность вашей жизни, куратор Стайр, — желчно проговорил надзиратель. — В отличие от Мелиссы, столь очевидно к вам неравнодушной. Но вы хоть представляете свою силу с десятью фамильярами? Да там портал откроется, даже если до вас никто в зеркало не смотрел!
— И вы туда же… — обречённо сник Стефан. Мальчишеский задор в его глазах погас.
— К тому же, Мелисса права и про количество фамильяров и тринадцатый год. Вы так стремитесь заключить контракт с демоном? — Эйдер поднял свою знаменитую левую бровь.
— А вам какое дело? — с вызовом в голосе ответил Стефан.
— Никакое, кроме того, что это запрещено законом и кодексом мага Арвенора.
— Ладно-ладно, понял. А как выглядит Саманта на этом «отражении»? — куратор Стайр решил сменить тему.
— Как обычно, но в белом платье, в которое её переодели. И с тёмными кругами под глазами. Если честно, больше похожа на призрака, чем на живого человека, — Эйдер поджал губы, выражая своё отношение к внешнему виду моего «тела».
Что⁈ Так стоп, призрак тут — я! А моё тело — зомби! Потому так плохо и выглядит.
— Ну теперь вы не несите чушь, Штерн, какой ещё призрак? — фыркнул Найон.
— Обычный. Думаю, Саманта, если бы стала призраком, то ушла бы в Изумрудный мир. В том измерении обычно обитаю несправедливо убитые, — немного изменившимся тоном проговорил Стефан.
— Откуда мы знаем, что несправедливо? — поддел его Эйдер.
— По́лно вам, не порочьте имя девочки! — с глубокой горечью в голосе ответил куратор. Прикрыл глаза и ожесточённым голосом добавил. — Нет и не было причин считать, что она заслуживает смерти в столь юном возрасте. Он была умна, талантлива, честна и добра.
А ещё чертовски красива, вы забыли добавить, куратор Стайр. Но, как выяснилось, я всё же не уникальна! Я думала, что я — единственный призрак во всём мире!
А оказывается, где-то есть целый мир привидений! Возможно, кстати, там обитают и другие жертвы моего убийцы. Вряд ли кто-то из них считал, что заслуживает смерти. А значит, есть шанс с ними переговорить. Надо всё-таки узнать и про миры, и про зеркала. И, возможно, отправиться в Изумрудный мир.
— Так, что думаю, её душа, как и положено, отправилось в Седьмое измерение, — закончил свою гневную тираду Стайр.
Но тогда бы её тело не могло разгуливать само по себе! — ехидно парировал Эйдер.
Вот… ехидна! Даже будучи призраком, было боязно обзывать надзирателя Штерна.
— Ну я этого не видел. Может, всё-таки покажете отражение? — ему в тон ответил Стайр. Мелисса смерила его холодным взглядом. — Ладно-ладно, понял. Нельзя мне смотреть. Хоть и очень любопытно!
— Может быть, уважаемый профессор Найон посмотрит в Зеркало и расскажет вам? — с издевательской ухмылкой спросил Эйдер. — Ой. Простите, это было так неучтиво с моей стороны по отношению к вашему возрасту, Александр… Вдруг это окажутся ваши последние минуты жизни?
— Эйдер! Хватит, выйди отсюда. Иди сними уже наконец эти зеркала и убери обратно в Хранилище! Немедленно!
Так-так-так. Если Эйдер уберёт зеркала я никогда не найду их среди сотен других артефактов, что находятся в Хранилище, необходимо срочно последовать за ним.
Жаль, не успею добежать до Артура, рассказать увиденное. Но ничего, ещё будет время.
***
Эйдер, постоянно ворча себе под нос как старик, снимал зеркала из разных укромных мест Академии и складывал их в отдельную комнату в Хранилище. На беду комната была заблокирована от призраков, как и общежитие ритуалистов. Поэтому я могла лишь издали смотреть, как надзиратель вносит и выносит зеркала.
Сами по себе Зеркала Уилборна оказались интересным артефактом. Они висели, оказывается, во многих местах, мимо которых я ходила и были совершенно незаметны, поэтому никто из преподавателей не знал, что надзиратель Штерн их использует.
Когда я впервые увидела, как Эйдер извлекает такое Зеркало из стены, я обомлела. Вот была просто стена. Вот надзиратель подошёл к ней и начал быстро вертеть руками, рисуя в воздухе замысловатые фигуры.
А потом надзиратель проговорил фразу—активатор «Войтер арна маэх зейн». Я поняла её значение — «Подчинись моей воле зеркало». На стене вдруг начал проступать овал, светящийся тусклым белым светом и через полминуты, вуаля, перед нами Зеркало.
Его гладкая чёрная поверхность пугала. Она была настолько странно жуткой и неестественной, что привлекала мой взгляд. Я раньше не видела артефактов такой силы.
Что я в нём увижу? Своё отражение? Но я уже мертва, и у меня нет ни лет жизни, ни силы, которые зеркало может забрать у меня. Смотреть в зеркало, когда моё отражение может заметить Штерн, я не рискнула. Я мёртвая, а не бессмертная. Мало ли, вдруг он сможет меня увидеть? Я к этому пока не готова.
В обычных зеркалах, я отражалась, но люди меня не видели. Но, правда, мы ещё не проверяли с Артуром, может он увидел бы меня?
За этими размышлениями я коротала время около комнаты, в которую надзиратель Эйдер стаскивал зеркала со всей школы. Ближе к вечеру, когда внутри было уже больше десятка, у него закончилось место и Штерн положил-таки одно зеркало рядом с дверью в комнате.
В самом Хранилище уже никого не было, учебное время давно закончилось. Видимо поэтому, надзиратель позволил себе такую беспечность. А я ею, конечно, воспользовалась.
Когда он ушёл, я мигом рванула к зеркалу. Это было особенно больши́м — почти в мой полный рост. Я действительно в нём отражалась. Его поверхность мягко фосфоресцировала. Я подошла ближе внимательнее рассмотреть. Поднесла руку в поверхности и замерла так и не дотронувшись, размышляя, насколько это безопасно.
— Что это мы тут делаем, Саманта? — раздался высокий девичий голос.
От неожиданности я в ужасе подпрыгнула и резко обернулась.
Да.
Передо мной стояла «я» сама.
И эта «я» прекрасно видела меня, смотря мне прямо в глаза.
Её лицо искривила
