имелось. Правда, она была уверенна, что пополнит здесь свои наряды. Но прошло уже больше недели, как она приехала в Эстарию, а нигде дальше этого странного мрачного дворца, не была. В любом случае, если она будет выглядеть неподобающим образом, виноват в этом будет энтарх, который не озаботился её нарядами, а вовсе не она сама.
Так утешала себя Илиана, рассеянно рассматривая себя в зеркало, пока служанки доделывали ей причёску. Пожалуй, не красива, не такой красотой, во всяком случае, что ценилась в родной Улании. Слишком высокая, слишком худая. Тёмные волосы сейчас спадали свободными локонами на спину. Платье по местной моде с летящими рукавами, тоже тёмное, расшитое золотыми лентами. Из украшений — только лента на лбу — символ её статуса. Принцесса. С ума сойти! Илиана с того момента, как услышала в детстве это обращение, так и не смогла в это поверить. И временами ей казалось, что это выдумка, что она проснётся и всё это окажется сном.
Отец, помнится, всегда вздыхал, что она серьёзна и рассудительна не по годам, и любит не то, что пристало любить девушкам, а игру в ракс, науки, лекарское дело и лошадей. А ещё она как-то подслушала краем уха разговор двух придворных, о том, что принцесса Улании слишком умна, а это не достоинство женщины, а скорее её недостаток. И супругу её придётся нелегко, если кто-то конечно захочет взять её замуж. Тогда она не придала значения этим словам — не до того было. А сейчас вдруг внезапно они вспомнились. И не то чтобы задели, но Илиана впервые вдруг поймала себя на том, что задумалась — а действительно ли она так отличается от других девушек своего возраста? Ей не с кем было сравнить. И, наверное, это к счастью.
Наконец, служанки завершили свою работу. И не успела она вздохнуть, как в дверь постучали. Слуга, кажется, пришёл звать её на приём. Что-ж, она готова. Заодно интересно узнать будет, насколько прав Картес. Очередная возможность развенчать или подтвердить слухи об энтархе.
Слуга повёл её длинными коридорами в другую часть дворца, где она ещё ни разу не была и остановился перед большими дверями. Илиана даже застыла, замерев на секунду от восхищения. Такой красоты ей никогда не приходилось видеть. Большие резные двери, словно две створки огромных врат, то ли из незнакомой ей породы дерева, то ли из камня, она не могла это определить.
По дверям вился плющ, словно живой, обвивая створки, а внутри этой рамки из плюща, искусно вырезанное, застыло целое сражение. Кони, люди, башни, словно иллюстрация к партии в ракс, только без доски.
Илиана стояла бы и рассматривала это сражение дальше, если бы слуга не доложил о её приходе и не распахнул перед ней двери. И немного робея (хоть и должна была уже привыкнуть) она вошла в зал.
Впереди, спинкой к ней, стоял массивный каменный трон с резными узорами под стать дверям. На нём сидел энтарх. Она вошла бесшумно и шагнула к трону, однако он встал, словно услышав её шаги.
— Добрый день, — склонил голову. И Илиана заметила на нём серебряный венец на тёмных с проседью волосах — символ власти.
— Добрый день. — Кивнула она в ответ. Сейчас они не наедине и нужно вести себя соответственно этикету.
Энтарх подал ей руку и подвёл к небольшой скамейке возле трона. Ну да, стоять целый день подле трона было бы слишком тяжелым испытанием. Странно, что он подумал о ней. Илиана осторожно посмотрела на энтарха. Он сел на трон. Тогда она тоже аккуратно присела рядом, на свою скамью. Обычаи и традиции Эстарии она изучала, всё что нашла, хотя, по правде сказать, Эстария не сильно то и отличалась от них. Разве что своим странным правителем. И всё же она первый раз на приёме в чужой стране и боялась допустить какую-нибудь оплошность.
Несколько минут они сидели в полной тишине. Энтарх словно превратился в статую, необычно красивую и идеально холодную. Илиана поймала себя на том, что невольно любуется им. Да, энтарх не был красавцем, но было в нём что-то такое, особенно сейчас, когда он сидел, подобно статуе, что она не могла отвести глаз. Какая-то суровая мужская сила.
Наконец, раздался одинокий удар гонга. Двери напротив (тоже украшенные искусными резными узорами и сценами) распахнулись.
— Просители к энтарху Герхарту и его невесте — принцессе Илиане, — Лаконично произнёс знакомый уже первый советник. Ни титулов, ни званий. Илиана уже поняла, что лишнего блеска здесь не любили.
Она скосила глаза на энтарха. Он сидел спокойно глядя перед собой. А на коленях у него лежал свиток. Дела просителей? Видимо.
Первым вошёл пожилой человек, который упал на колени перед энтархом и начал что-то бессвязно лепетать, заикаясь, похоже, от страха.
— Встаньте! — Оборвал его причитания правитель, поморщившись. — И расскажите связно, какая у вас ко мне просьба.
Просьба была совсем обычная — большие налоги, сын, единственный кормилец заболел, нечем отдать. Просит отсрочки в уплате. Илиана даже удивилась. У них в Улании эти вопросы решал королевский судья, или, на крайний случай, советник. Ни отца, ни Картеса, никто не осмеливался беспокоить такими просьбами.
Энтарх разрешил его просьбу положительно и кивнул кому-то. Тут же обнаружился писарь, который усердно записал решение энтарха. И потянулась вереница просителей. Через пару часов с непривычки все эти просьбы слились для неё в один многоголосый шум. Отец выделял на приём просителей всего пару часов в месяц и рассматривал только серьезные дела, в которых было точно не обойтись без его решения. А Картес и вовсе принимал просителей всего один час и то записываться на приём надо было за неделю, а то и за две.
А здесь же… К энтарху с просьбами шли самые разные люди. И у кого были действительно серьёзные случаи, а кто-то обращался с такими мелочами, что впору было смеяться. Да только правитель не смеялся. Он действительно вникал во все дела. Пару раз слуги подавали ему какие-то бумаги, с которыми он сверялся и, кажется, делал выводы. А за троном внезапно обнаружились двое воинов, следивших за порядком.
Илиана мельком посмотрела на них, но потом тут же снова перевела взгляд на свои руки, чинно сложенные на коленях. От неё требовалась лишь роль безмолвной куклы на приёме. Потому что она сейчас для Эстарии и для его правителя никто. И энтарх не собирался советоваться с ней. Но ей не было обидно.
