class="p1">— Это значит, что Пути уже контролируются, — медленно произнесла я.
— Вот именно. Причем контролируются очень тонко. Настолько тонко, что даже Славомир ничего не заметил. А ведь он — фаэри, они не пользуются магией, как люди, они в ней живут.
— Постой, Мерлин! — воскликнула я, потрясенная пришедшей мне в голову мыслью. — Где и когда это произошло?
— Вчера вечером. По ту сторону вон той гробницы. — Мерлин махнул рукой в сторону видневшегося за окном мрачного здания Института ядерных исследований.
— Он заметил. Понимаешь, Мерлин? Он заметил. И нарочно пошел туда, чтобы не привести их ко мне. Понимаешь?
— Понимаю. Тем более сиди здесь и не высовывайся.
— А как же ты, Мерлин?
— А я сам открыл себе Пути. На один раз. А чтоб на таком Пути кого-то засечь, надо весь Изначальный Хаос под контролем держать. Так что тут мне бояться нечего, хуже другое. Меня могут засечь уже здесь. Правда, тут у меня тоже есть кое-какие преимущества. Я ведь Merlin, кречет — ты же видела? Пусть только попробуют задавить машиной. Но все равно долго оставаться здесь мне нельзя. Так что извини, мне пора.
Мерлин поднялся с кресла, собираясь вновь превратиться в кречета, но, внезапно опустив руку, сказал:
— Да, и вот еще что: очень возможно, что нас кто-то предает. Ясно? Так что к тебе, скорее всего придет Славомир. Когда отлежится. Или Тилис. Ему я верю. А с остальными даже не разговаривай!
— А Артур?
— Он не придет. Он ушел совсем в другую сторону. Может прийти Нельда. Тилис ее очень любит, он ей верит и будет верить вопреки всему. Так что если она придет одна, без Тилиса — осторожнее! А остальных ты вообще не знаешь.
— Как не знаю? А Алекс? А Кимон?
— Тьфу ты, ну и знакомства же у тебя! Нет, эти тоже не придут. Кимон уже давно никуда не ходит, а Алекс… Ты, наверное, знаешь, он все-таки мой ученик, мне очень тяжело его подозревать, но дело в том, что он исчез еще в начале лета. А до того, как мне рассказывал Славомир, он вел в трактире совершенно недопустимые разговоры. Мы-де боимся запачкать белые мантии и потому не касаемся Темных Плетений, кроме как для того, чтобы их уничтожить.
— Это что же, надо воевать на вражеской технике? — мрачно усмехнулась я.
— Примерно так. И мне это не нравится. В лучшем случае он сам не знает, что ему нужно. В худшем — ему нужна Сила. Без различения сторон. А это страшно.
Он снова поднял руки — и опять опустил.
— Да, и вот еще что: в самом крайнем случае за тобой придет Фаланд. Но это — уже в самом крайнем случае.
Мерлин взмахнул руками и вылетел в форточку. И мне показалось, что кречет свистнул мне на прощание:
— Жди-и!
29 декабря 1991 года (воскресенье), 14:30.
— А вот это можно проверить уже сейчас! — усмехнулся Андрей.
Путч был 19 августа. Значит, Славомира сбили вечером 18-го. Место известно, хотя и не так точно, как хотелось бы.
А впрочем… Андрей взял лист бумаги и начал чертить.
Так. Вот улица Берзиня. Маршала Рокоссовского — параллельно ей. Вот и «старый замок». Улица академика Берга подходит слева наискосок. Вот в этом доме живет Алиса, ее окно выходит прямо на Институт ядерных исследований.
А институт, кстати, очень большой.
Та-ак… Улица Берзиня кончается вот здесь, упираясь в кинотеатр «Рассвет», там налево — проходная института, которую спутать ни с чем невозможно. А Славомира сбили «по ту сторону вон той гробницы». То есть он еще прошел вперед и свернул налево, на улицу Флерова.
А не заметить проходной Института ядерных исследований он не мог. Да и вообще ему ни к чему было выходить на улицу Берга, там к Алисиному подъезду дворами пройти в десять раз удобнее и быстрее.
Выходит, Алиса права: его сбили нарочно. Сбили, потому что поняли: он их уводит.
А ведь это уже называется не наездом, а покушением на убийство…
Андрей быстро оделся, сунул тетрадь в пластиковый пакет, и, перепрыгивая через три ступеньки, помчался в ГАИ.
29 декабря 1991 года (воскресенье), 15:10.
Сводки дорожно-транспортных происшествий были не столь объемистыми, как ожидал Андрей.
Он быстро нашел интересующую его дату и принялся читать.
Столкновение… опять столкновение… ага, наезд! Тьфу, черт, на торговую палатку. Стекла выбиты, пострадавших нет.
Опять наезд… и еще! Господи, да сколько можно! Ага, вот оно: на улице Флерова обнаружен неизвестный мужчина в бессознательном состоянии, предположительно сбитый автомобилем… тормозной след отсутствует, так я и думал… протокол осмотра №… понятно.
Протокол осмотра места происшествия, в общем-то, повторял то же самое, только с прибавлением множества несущественных для Андрея подробностей. Впрочем, одна подробность для него была очень даже важной: осмотр проводил старший лейтенант Агафонов.
29 декабря 1991 года (воскресенье), 15:40.
— Он! Точно он!
Старший лейтенант Агафонов смотрел на портрет Славомира с таким видом, словно ему удалось повстречать давно исчезнувшего родственника.
— Славомир… Вот, значит, как его звали…
— Почему «звали»?
— Так ведь он же потом с концами пропал!
И Агафонов, набрав в грудь побольше воздуха, начал рассказывать…
Началась история с того, что 18 августа в 18 часов 06 минут на пульте дежурного по городу раздался звонок. Звонили, как удалось впоследствии выяснить по номеру, зарегистрированному АОНом, с территории Института ядерных исследований (а восемнадцатого, кстати, было воскресенье). Однако звонивший, не назвав себя, сказал буквально следующее: «Только что на улице Флерова серый «жигуленок» сбил молодого парня и уехал».
Старший лейтенант Агафонов, выехав на улицу Флерова, действительно обнаружил там лежавшего без сознания Славомира. Отправив его на «скорой» в больницу, Агафонов составил протокол и, доложив о происшедшем начальству, сменился с дежурства и отправился спать.
Когда он проснулся, в его комнате стоял следователь прокуратуры и трогал его за плечо. Агафонов долго не мог сообразить, что от него хотят. А когда понял, схватился за голову и потрясенно пробормотал:
— Слушай, парень, ты что, серьезно?!!
Начать с того, что в больнице, выражаясь языком протоколов, «при пострадавшем было обнаружено 12 (двенадцать) монет из желтого металла общим весом 227,5 г с надписями на иностранном языке».
Далее. Вся одежда пострадавшего, включая сапоги, была кустарного производства.
И, наконец, самое непонятное. Утром, во время врачебного обхода, заведующий реанимационным отделением с изумлением обнаружил, что пострадавший попросту исчез, как будто его там никогда и не было.
Можно было бы понять, если бы он ночью пришел в сознание и сбежал. Но не с переломанными же ногами…
Славомира выкрали из больницы
