нужна помощь. Но он не был пьян, хотя под воздействием чего-то, несомненно, находился. Глаза горели, он безостановочно метался по кухне. На вопрос, не принимает ли он, случаем, наркотики, Ян ответил таким взглядом, что Катя поняла – нет, не принимает.
– Ну, той шлюхи, в казино, с которой я разговаривал, помнишь?
Пытаясь прикурить, Ян не видел, как выпрямилась Катя. Очень медленно, чтобы оттянуть отгадку, она складывала кусочки пазла в общую картину. Все эти мужчины вокруг нее… Все эти сальные взгляды…
– Ты нарядил меня как шлюху? – ее лицо запылало.
Так и не прикурив, Ян замер. Потом снова принялся чиркать зажигалкой.
– За что?! – Как же ей стало тошно! Гадко – до слез!
Ян сделал глубокую затяжку и спрятал зажигалку в сигаретную пачку.
– Забавы ради. И потому что ты вынудила меня рассказать об отце.
Катя прикрыла глаза. Это было так несправедливо! Так жестоко! Она лишь пыталась поддержать разговор. Просто не знала, о чем еще спросить. Она не хотела его ранить – тогда. Теперь хотела. И физически ощущала, как в ней растет, наливается соком неизвестное ранее чувство: жажда мести.
Глава 7. Вечер правды
Вечер. Жара. Духота. Воздух серый, болезненный, с прорезью таящего закатного света. Даже из распахнутого кухонного окна, выходящего в сад, доносился запах расплавленного асфальта.
Воздух стал для Кати одним из самых неприятных испытаний в городе. Летом даже под вечер дышать было тяжело – пыль, гарь, вонь. А когда накатывала жара, город казался настоящим адом, огромным кипящим котлом. Каждый раз после прогулки по центру недавно вымытые волосы становились на ощупь сухими, как сено.
Катя растеклась по стулу, к которому прилипла, и старалась втягивать воздух маленькими порциями. Рядом стоял опустошенный кувшин с остатками лимонада, приготовленного Яном. Когда Катя пила лимонад с трескучими островками льда, жизнь казалась значительно лучше. Теперь остатки прозрачной коркой засыхали на стеклянных боках кувшина.
Даже Ян тяжело переживал жару – он не курил. Выложил пачку сигарет на центр стола, время от времени на нее поглядывал, но не притрагивался. Он принимал душ каждые полчаса, а после даже не одевался: переживал время до следующего похода в ванную, обернув вокруг бедер светло-желтое полотенце. В сумерках на фоне махровой ткани он казался смуглым, как мулат.
Больше всего сейчас Кате хотелось запереться в своей спальне, сбросить шорты и майку, на которой застиранные бабочки, казалось, умерли от жары, и распластаться нагишом на кровати в позе морской звезды. Но пока это было невозможно: Ян собирался объявить свое следующее желание. Это делало духоту еще более тягостной.
А для Яна, похоже, настало время праздника – он принялся готовить закуски: крохотные бутерброды с творогом, перемешанным с петрушкой и укропом. Часть он посыпал мелко нарезанным желтым перцем, часть огурцом, остальные – кусочками помидоров. Еще была тарелка с ломтиками сыра: ряд – молочный, ряд – желтоватый, ряд – оранжевый. И ряд с плесенью – на него даже смотреть было неприятно. Кате Ян доверил мытье винограда и груш, хотя и поглядывал за ее действиями из-за плеча. А потом – о чудо! – она даже пригодилась в нанизывании кусочков фруктов и сыра на шпажки. Создавалось ощущение, что Ян просто держал ее при себе, только не было понятно зачем.
Завершив приготовления, Ян взял по блюду на ладонь и кивком предложил следовать за ним.
Он вошел в свою спальню, распахнув дверь ногой. Створка отрикошетила от стены и снова закрылась, у Кати перед носом. Она замерла в нерешительности. Всего-то надо было впервые войти в комнату Яна, но сердцебиение участилось. Пока она думала об этом, дверь распахнулась.
– Ты скоро?
Катя прошмыгнула у Яна под рукой.
Его спальня выглядела как временное пристанище. На полу лежал линолеум, местами стертый до дыр. С потолка свисала одинокая лампочка. В угол забился старый шкаф с антресолями, заполненными книгами, а на кровати, похоже, успело поспать не одно поколение. И посреди всего этого, на деревянной табуретке с облупившейся белой краской, стоял новенький, блестящий черными боками, выпирающий колонками музыкальный центр.
– Ого! – Катя провела по глянцевой поверхности ладонью. – Наверное, стоит целое состояние.
– Наверное. Не знаю. Мне он достался по дешевке. Ворованный. Приятель подогнал.
– Ворованный? – Катя изумленно обернулась. – Ворованный?! – она не могла поверить своим ушам.
– Если бы не я, его купил бы кто-то другой. Какая разница? У меня еще и ворованный ноут есть.
Катя села на край кровати и закрыла лицо ладонями.
Это был совсем другой мир, не имеющий с ее миром ничего общего. Она выросла в семье, где никто бы не стал даже заглядывать в чужое письмо, лежащее раскрытым на столе. А Ян спокойно пользовался заведомо краденым музыкальным центром.
– Так что там, с желанием? – сквозь ладони спросила Катя.
– Сначала тост, – Ян протянул ей запотевший бокал. Там плескалось, манило прохладой и запахом муската белое вино. – За твой день рождения!
Катя опустила бокал, не донеся до губ.
– Мой день рождения первого января, ровно через полгода.
– За твой самый первый день рождения. За то, что когда-то… кстати, как давно?
– Двадцать один год назад.
– …двадцать один год назад ты появилась на свет. Без тебя это лето было бы куда печальнее.
Ян подтолкнул ножку Катиного бокала, подначивая сделать глоток.
– А теперь мое желание. Оно очень простое, – Ян выдерживал интригующую паузу, Катя смотрела на него с легким укором. – Хочу, чтобы ты все время говорила мне правду.
Катя отставила бокал. Она еще не могла понять, повезло ей с таким желанием или нет.
– А разве можно загадывать долгоиграющие желания?
– Правилами это не запрещается. Ты должна исполнять такие желания, пока не закончится игра. А свое следующее можешь загадать в любой момент.
Катя задумалась.
– Невозможно говорить правду все время. Это противоречит человеческой природе. В конце концов, я могу просто забыть!
– Ладно. Всегда говорить правду, когда я попрошу тебя об этом. Так сойдет?
Катя неуверенно кивнула.
– Тогда озвучиваю. Хочу, чтобы ты говорила правду каждый раз, когда я попрошу. Это мое желание, – Ян протянул бокал. Катя машинально с ним чокнулась. – Приступаем. Ты записалась на курсы английского?
Теперь Катя поняла, к чему были такие долгие приготовления. У них же весь вечер впереди. Вечер правды. Ее правды. Ну что ж. Она готова.
– Записалась.
– Хорошо. А как продвигается обучение в казино, повелительница шарика?
– Отлично! – оживилась Катя. – Кстати, ты знал, что шарик в рулетке называется спин?! А фишки – игровые чипы?!
Ян поднял ладонь, останавливая ее.
– Теперь я хочу, чтобы ты
