в какой-то дым, полетала в воздухе, а потом вернулась на место. Охренеть. Да и Мясник видел. Сто пудово видел! Охренел не меньше моего. Так охренел, что и забыл, что убивать меня шёл. Замер с открытым ртом. Похоже, только мы вдвоем это и видели. Остальные наблюдали, как работает Архип.
— Господин! — Дементий стоял уже в паре шагов от меня. — Слышите?
— Чё?
— Мясник с Оскалом объединяются. Хотят земли ваши забрать.
— Оскал, это этот?… — я постучал себя по лбу. — В пиратской треуголке? Джек Воробей?
— Какой воробей? Да, в треуголке. Наёмник!
— Хреново. Ещё одна вонючка лезет туда, куда не просят.
— Нужно к Мещерскому идти, — полушёпотом сказал Дементий.
— Нахера?
— Помощи просить. Может, господин Мещерский их это… облагоразумит?
— А ему это зачем?
— Так ведь господин чтит традиции и придерживается земельного права. Земли Глинских можно продать, как собственность, а отобрать нельзя.
— Понятно, — я встал. — Пойду наверх, а вы тут пока лечитесь.
Кое-как поднявшись по ступенькам, я подошёл к зеркалу и поднес руку. Что же произошло? Она превратилась в дым, чтобы Мясник не смог её отрубить? Это ж магия какая-то! Пшик, бл*ть, и рука растворилась в воздухе!
Что же это получается? Значит, я ни разу не в прошлое попал. Занесло меня куда-то не по прямой линии времени, а увильнуло в сторону. Припомнилась и плеть Шеремета — охранника Мещерского. Та фиговина вела себя, будто живая. Опутала руку, ворота открыла. Будь ты хоть чемпионом мира по плётке, хер ты повторишь такие фокусы. Теперь ещё и рука. Глинский оказался пареньком с подвохом. С секретиком.
А ведь кроме рассыпавшейся в воздухе руки было и ещё кое-что. Как я дрался? Составил матёрому бандосу конкуренцию, а его дружка и вовсе чуть напополам не разрубил. Я будто бы познал способности этого тела. Оно само подсказывало что делать, когда и как. Допустим, это мышечная память, которая активизировалась в стрессовой ситуации, но рука? Такому научиться было нельзя.
Тряхнул локтем. Повел плечом влево-вправо. Ничего. Сосредоточился на кисти. Ощутил даже какое-то пощипывание. Или показалось? Ничего. Кожаная херовина оставалась кожаной херовиной. Шлёпнул левой рукой по правой. Ау, больно! Ещё раз шлепнул. Сильнее. Сильнее! Сильнее!
— Господин, Глинский, у вас там всё в порядке?!
— Всё хорошо, Дементий. Отшлёпаю твою маму и спущусь!
Вытащил из ножен меч. Помахал перед зеркалом. Обратил внимание, что управляться с ним и в правду стало легче. Ударил рукой об угол шкафа. Ничего. Переложил меч в левую руку и шлепнул лезвием плашмя по правой. Долбанул рукояткой. Бросил меч, сел в кресло, взял правую руку в левую. Сейчас мы тебя раскусим, сучка! Представил, что проникаю в неё изнутри. Шевелюсь там. Вообразил, как она раскладывается на частички. Нифига. Сжал кулак, разжал, повертел в кисти.
Что я делаю не так? Как заставить её раствориться в воздухе?
Вспомним, что произошло с Мясником. Он её чуть не отрубил. Я конкретно очканул и даже в трусы пару капель спустил от такого поворота. Что есть, то есть. Короче, очень страшно было, очень волнительно. Суперстрессовая ситуация и настоящая опасность. Ну, что ж…
— Доктор Баратынский еще здесь? — спросил я, спустившись на третий этаж.
— Да. Ушел за водой, — ответил Дементий.
— А он руки пришивать умеет?
— Не знаю, — Дементий открыл рот и посмотрел на мои руки.
— Не важно. Скажи ему, чтоб пока не уходил. А сам сгоняй вниз. Притащи мне самый большой тесак, молоток, гвозди и охапку досок. Запряги Бибу и Бобу. Они отсиделись на последнем деле, так пусть теперь попотеют, а то тебя ждать — не дождёшься. Не хватало, чтобы ещё между вторым и третьим этажом, тебя инсульт хватил. Подохнешь, кто будет штрафные баллы отрабатывать?
Через полчаса помощники Архипа Биба и Боба натаскали наверх досок и всего, что я попросил. Дементий попытался прорваться наверх, чтобы посмотреть, но я выгнал его пинками на лестницу. Побаливал бок и нога. Но настроен я был серьёзно.
Из досок сколотил две вертикальные направляющие и прикрепил их к табуретке. Они упирались в пол и возвышались над сиденьем на полтора метра. Обломал ручку тесака, а металлический хвост загнул молотком наверх. Сунул лезвие между направляющими, подцепил верёвкой за погнутый хвост. Хорошо. Осталось накинуть на лезвие добротный груз, и гильотина для домашнего применения готова. Лайвхак, ёптыть!
И вот сижу я значит на кресле, передо мной — табуретка. Левая рука лежит на сиденье, а над ней на полутораметровой высоте висит лезвие теска, утяжелённое гирей. Сижу и думаю, всё ли я правильно делаю? Всё ли я учел, рассчитал риски и предусмотрел? Конечно, же, бля*ть, нет! Как тут вообще можно что-то предусмотреть? Повезёт, если Баратынский приштопает кисть. А если нет?
Да пох, погнали!
Я дёрнул за веревку и ощутил похожий страх. Верёвка выскочила из крюка, высвободила лезвие. Тесак поехал сначала медленно, но тут же ускорился и рухнул с грохотом, пробив сиденье табуретки.
Оху*вая, я сидел и смотрел на отрубленную руку. Ну, смысле не отрубленную, а обдымленную. Она заканчивалась чуть выше кисти. Остальная часть колыхалась серым дымом. Повисела чуть в воздухе, материализовалась и вновь стала частью меня. Ох-ре-неть!
Страшно было доусрачки. Просто вынос мозга. Чувства неописуемые. Как будто в русскую рулетку играешь. После такого ведь можно и башкой двинуться. Повторим? Ясен хер!
Через два часа в башне закончились табуретки, а пол в моей спальне покрылся провалами. Остановиться было невозможно.
Счастливый я спустился на третий этаж, скинул с тумбочки цветок и подхватил её под мышку. Поняв, что на меня все смотрят, обратился к Дементию:
— Табуретки у нас, конечно, говно! Нужно новые прикупить, а ещё найти плотника и перестелить в моей комнате пол.
— Господин! — пролепетал Дементий. — Так что делать-то будем? К Мещерскому надо ехать!
— К Мещерскому, — я почесал подбородок. — Да-да. Сейчас только… отвали, Дементий! — я сжал тумбочку, будто ценное сокровище, и взбежал с ней наверх.
Рука превращалась в дым каждый раз. Ещё бы, блин. Вряд ли бы я стал повторять, если бы в один прекрасный момент. Ху*к и всё! Кисть валяется на полу, а вместо дыма в воздухе струится кровище. Срабатывало безотказно. На левой, на правой руке и даже на ногах.
А с членом, интересно, сработает? Проверять не стал. Не хотелось Раису увольнять.
Каждый раз меня разрывало от адреналина, как наркомана. И каждый раз конечности превращались в дым, спасая от увечий. К вечеру появились первые результаты.
Все-таки не зря я всю мебель в башне похерил. После двадцати или больше попыток мне удалось превратить руку в
