и Зик посмотрели друг на друга и синхронно закатили глаза.
Раздался грохот входных дверей, и в зал влетел запыхающийся швейцар: его щёки были не просто розовыми ― они горели, как пламя, на лбу выступила испарина. Он что-то спросил у администратора, и тот вышел из-за стойки регистрации, начав осматриваться. Эрен заметил, как небольшой человечек прошмыгнул под центральный стол.
― А что за ребёнок, как хоть выглядел? ― раздражённо уточнил администратор, когда проходил мимо столика, за которым сидели Йегеры.
― Ну, девчушка, мелкая. ― Швейцар показал ладонью высоту ниже собственной груди. ― Худенькая такая, с тёмными волосами. Одета была в кофточку розовенькую с длинными рукавами, ― жалобным голосом описывал он, пыхтя и на ходу поправляя невысокий цилиндр.
Эрен вновь посмотрел в центр зала и увидел, что светловолосый грустный господин приподнял скатерть перед собой и кому-то улыбался разбитой улыбкой. Тут из-под стола вылезла Микаса с зарёванным лицом и стала упрашивать мужчину: «Пожалуйста, скажите им, чтоб не впускали отчима! Я посижу тут совсем чуточку, а потом сразу же уйду, обещаю!» ― лепетала она, вцепившись пальчиками в ткань рубашки на его плечах. Женщины за столом переполошились, стали осыпать девочку вопросами на незнакомом языке, и лишь светловолосый господин отвечал ей на безупречном элдийском.
― Тебя как звать? ― наконец спросил он.
― Микаса.
― Я Вадим Александрович. ― Он приложил к груди ладонь. ― Так вот, Микаса, ничего не бойся. Посиди с нами, покушай чего-нибудь, потом отвезём тебя на машине к маме. Во сколько она с работы возвращается?
― Сегодня мама поздно, в десять вечера, ― гнусавя ответила Микаса и утёрла нос краем натянутого по привычке рукава.
― Значит, договорились, принцесса. — Незнакомец деловито пожал ей руку.
Она согласно кивнула и поникла.
― Давай, садись, никто тебя не обидит. Мы, конечно, уже порядочно пьяненькие, но не злые. ― Он придвинул ей стул.
Эрен потерянно глядел на происходящее, мысленно задавая себе десятки вопросов, но давал на них неутешительные ответы. Развернувшись всем телом, схватился за спинку стула и опустил на руки подбородок, затем принялся нервно кусать изнутри щёку. В его сознание больно врезался образ Микасы: её дрожащие губы, ободранные коленки в полосках от травяного сока и две крупные прозрачные слезинки, скатившиеся по испачканным щекам. Измученная, уставшая, до смерти напуганная ― далёкая на расстоянии нескольких шагов, его родная и милая: он всего лишь никчёмный мальчишка, который не может ей помочь. Просто зритель.
В дверях послышалась возня, после чего в зал протолкнулся швейцар, которого за грудки тряс господин Бруно. Отчим Микасы был изрядно пьян, одежда его была рваной и грязной, а сам он едва стоял на ногах, но по обыкновению находил в себе остатки ресурсов лезть в драку.
― Пропусти меня, урод! ― кричал он на швейцара, затем оттолкнул его и грозно двинулся в сторону стола, за которым сидела падчерица. ― Домой! Живо! Чего расселась здесь, совсем мозги просрала уже?!
Судя по тону голосов, люди за столом начали его стыдить и просить уйти, отказываясь подпускать к Микасе.
— Что это за омерзительное животное, орущее на ребёнка? — гневно выпалила Карла, оторвавшись от десерта. — Может, попросим администратора вызвать полицию?
Эрен задержал дыхание, мышцы мальчишеских ног напряглись, готовые отнести своего владельца прямиком к месту возможной схватки. Гриша дернул сына за рукав, заметив в его позе нездоровое оживление:
― Не крутись. Там полно взрослых, сейчас разберутся.
― Там моя одноклассница! Её отчим подонок, он над ней издевается!
― И что ты сделаешь? Побежишь на того пьяницу с кулаками? ― строго спросил Гриша. ― Сиди спокойно. Если ситуация не разрешится, позвоним в полицию и сами отведём твою одноклассницу домой.
― Но ведь… но они же… Эти люди ей никто! Вдруг они её обидят?
― Что-то не похоже, чтобы они собирались её обижать.
Светловолосый господин с невозмутимым лицом выпил рюмку, подошёл к паре бугаёв в чёрных костюмах за соседним столиком и о чём-то их попросил, а затем достал толстый кожаный кошелёк, отсчитал пачку наличности и всучил её в руки администратору:
― Сделайте так, чтобы эта шваль сюда больше не вошла. Мои ребята сейчас всё уладят, а вы продолжайте спокойно работать, будто ничего не случилось.
― Непременно организуем, Вадим Александрович, ― залебезил администратор, судорожно пряча во внутренний карман пиджака купюры.
Двое здоровенных мужчин с гордым спокойствием взяли под руки Бруно, как тряпичную куклу, и быстро выволокли за дверь, не обращая внимания на его яростный скулёж. Микаса прикрыла обеими ладошками рот и округлившимися глазами наблюдала за удаляющейся фигурой отчима.
― Охрана у вас, конечно, говно. ― Светловолосый господин прикурил с важным видом. ― Если б не вкусная еда, ноги бы моей здесь не было. Наймите обученных сотрудников, способных обеспечить порядок.
― Недочёт, согласен с вами, господин Дементьев. Но у нас подобный инцидент ― случай исключительный.
― Просто сделайте всё по высшему разряду, как вы умеете, ― с безразличием произнёс он напоследок и отправился обратно к столу.
На улице раздался далёкий громовой раскат, воздух посвежел, и через несколько минут начался ливень. Зик радостно протянул руку в окно, ловя кончиками пальцев упругие мощные капли, Карла сетовала на то, что не сняла перед уходом с верёвки бельё, которое сушилось на балконе, а Гриша с Диной обсуждали, во сколько завтра следует забрать Эрена, которого сегодня оставят на ночь в гостях. Сам же Эрен не сводил глаз с центрального стола, где Микасу угощали незнакомцы, а одна из женщин на элдийском с сильным акцентом интересовалась, не нужна ли девочке помощь полиции в связи с тем, что сегодня случилось. Светловолосый господин снова молчал и почти не обращал внимания на происходящее, лишь изредка опрокидывал очередную стопку. Микаса кидала на него любопытные взгляды, тяжело вздыхала и всё-таки обратилась к женщине, говорящей по-элдийски. Эрен в этот момент вытянул шею и перестал дышать, пытаясь как следует расслышать разговор.
― А почему Вадим Александрович такой грустный в свой день рождения?
― Как тебе сказать, птенчик… ― Женщина удручённо подложила руку под щёку. ― У него жена с дочкой разбились в автокатастрофе перед новым годом. Он с тех пор нелюдимый. Старается, правда, для родни держать лицо, праздники на широкую ногу закатывает, как раньше, байки травит, но видно, что через силу. Сердце у меня не на месте: боюсь, что он изменился, чёрствым стал и тёмным.
― Это так ужасно и печально. Вот
