и старого пергамента – нет.
– ... – инициатива впервые не у Хранителя Мудрости, он, понятное дело, обескуражен, – Ладно, давай. Сколько бумаги взять?
– Нам бумага не потребуется, – я вынул несколько чистых, приготовленных заранее, вееров, – Будем расписывать их.
– Как скажешь, – Хюн поднялся.
– Ещё это пригодится, – я, ловко проведя рукой по столу, спрятал письменные принадлежности во внутренний карман кимоно, – Теперь точно пойдём.
* * *
– Что будем писать?
– Ты когда-нибудь слагал хокку? – вслушиваясь в пение соловья, спросил я.
– Затрудняюсь вспомнить...
– Значит, нет, – подытожил, разложив условный “каллиграфический стол” перед садом камней, – Хокку – искусство описать момент.
– Мгм.
– Стих трёхстрочный, остальные особенности тебе знать не обязательно, попробуй сначала что-то очень простое.
– Ну...
– Что ты видишь? – указывая взглядом на сад, спросил я.
– Юме, сэкитэй...
– Не хватает чего-то одного.
– Птицы поют! – наивно выкрикнул он.
– Верно, рядом гнездо.
– И что мне с этим делать?...
– Слагай стих.
– ... – прокашлявшись, библиотекарь начал: – Соловей на ветви дремлет. С тишиной, над камнями...
– ...Шепчет листьями мечта, – уловив заминку, закончил я, – Неплохо, как для первого раза. Бери кисть.
Придерживая ворот кимоно, Хюн, едва дрожащими руками, начал выводить иероглифы на чистом веере. Его неумение красиво писать и неуверенность в себе наложились друг на друга, выдавая на бумаге корявые символы, понятные только ему самому. Если ты не знаешь задуманного текста стиха, то мало что здесь разбёрешь.
– Попробуем вместе, – положив свою ладонь на его, помог вывести следующую строку.
– Уже лучше!
– А ты сомневался?
– Ни разу!
– Давай последнюю я сам.
“Соловей на ветви дремлет,
С тишиной, над камнями.
Шепчет листьями мечта.”
– ... – Хюн заворожено поднял результат, несколько раз взмахнув, чтобы чернила быстрее высохли, – Так плавно...
– М?
– Один почерк перетекает в другой. Это выглядит красивее самого стиха!
– Может быть, – улыбнулся, – Ты уделяешь внимание скорости и нисколечки технике. Разве Рёко тебя не учил?
– Может учил, но я не помню. Да и когда у тебя столько писанины, не смотришь на “технику”.
– Если бы Рёко тебя учил... – запнулся, понял, что буду звучать грубо, – По другому было бы, в общем.
– Может, ещё один стих?
– Дерзай, – сложив руки в закрытой позе, поддержал я, – Теперь полностью сам.
Хюн посидел с задуманным видом несколько минут, а затем вновь прикоснулся кистью к вееру:
“Птица тронула ветвь,
Остров камней в тишине.
Душа пишет, не торопясь.”
– Как тебе?
– Становится только лучше.
– Спасибо!
– Оставляй этот себе, – протянул первый веер, – А этот будет моим, – взял из его рук второй.
– Повешу над кроватью!
* * *
Мой “доспех” готов. Наплечники, пластины под коленами, нагрудный камон – всё из дерева, но выглядит вполне себе аккуратно, я бы даже сказал стильно, если учитывать подарённое Хюном кимоно, одетое под импровизированную защиту; каждый элемент которой был расписан пейзажами земли Рейкон: там гора, здесь сад, в центре – солнце.
Любование прервала записка, что приземлилась на террасу.
“Как насчёт ещё одного урока каллиграфии?”.
Про
