государственным деятелям анекдоты рассказывать, они от этого умирают, — грустно добавил я.
— Ты же материалист, Сережа, — укоризненно заметил дед. — И твоей вины здесь нет. Несчастный случай.
— Это так, — подтвердил я и зябко поежился. — Но кровь замминистров с лица вытирать больше не хочу!
— Сочувствую, — вроде даже искренне вздохнул Андропов. — Не надо бы детям твоего возраста в такие передряги попадать.
— А ты в мои годы, полагаю, и не такое видел? — спросил я.
— Видел, — спокойно кивнул он. — Но говорить об этом не хочу, извини.
— Кто вообще о таком говорить захочет? — не стал я его осуждать. — А ты социопат?
— С чего ты взял? — удивился он, снял пиджак и повесил его на спинку стула. — Социопаты у нас выше лейтенанта не поднимаются. Я — профессионал.
Ага, рассказывай!
— Уважаю профессионализм, — кивнул я. — А ты со мной здесь до самого отъезда пробудешь?
— Надоел? — ухмыльнулся дед.
— Нет, просто спланировать досуг, — с улыбкой покачал я головой.
— Мне на работу нужно, завтра и послезавтра так же приеду — к обеду.
— Это хорошо, что на работу, — одобрил я. — Ничего хуже быть не может, чем начальник спецслужбы-тунеядец.
— Я с тобой согласен, — улыбнулся дед.
— Доел? Давай я помою, — предложил я и начал вставать.
В столовую вошла повариха и принялась выгонять нас обоих — нечего мол у нее работу отбирать. Пользуясь моментом, спросил:
— Клавдия Ильинична, а у вас найдется цветная капуста?
— Найдется, — кивнула она.
— Тогда, пока дедушка на работе, можно я вам пару рецептов покажу? Деда кормить, диетическое, но вкусное!
Андропов смутился! Ржака!
— А ты у нас еще и кулинар? — улыбнулась повариха.
— Я вообще многогранный! — застенчиво шаркнул я ножкой.
— А что еще нужно? — она достала из кармана блокнотик.
Я надиктовал, и мы с дедом Юрой вернулись в комнату, где я решил выкатить небольшую «бомбу».
— Дед Юр, пойми меня правильно — у меня все есть, а чего нет — то я с книжно-песенных денег куплю, но у меня есть одна штука, которая, если все сделать правильно, принесет стране кучу валюты. Валюта ведь Родине нужна?
— Нужна, — не стал спорить Андропов с общеизвестным тезисом.
Подойдя к столу, я убрал в сторону мнемотехнические карточки, на примере которых излагал деду азы, положил чистый лист бумаги и карандашиком нарисовал чертеж кубика Рубика.
— Что это? — ожидаемо не понял он.
— Игрушка-головоломка, суть такова…
— Хм, — задумчиво хмыкнул дед.
— У меня еще некоторые задумки есть, но давай сначала на чем попроще потренируемся. В общем, забирай, оформляй буржуйский патент и налаживай производство мировых масштабов. Но я здесь не при чем — не хочу пока светиться, меня и так на улицах каждый второй узнает — это приятно, я славой не избалован, но в какой-то момент славы может стать столько, что я даже в школу спокойно ходить не смогу — на сувениры растащат, — подвинул я ему листочек.
— Подумаем, — не стал он давать опрометчивых обещаний, аккуратно убирая листочек в карман рубашки и снимая галстук.
Метафора, блин — теряет защитные слои.
— А теперь давай дальше язык стратегического противника учить!
И мы вернулись к прерванному обедом занятию, за которым и просидели до вечера. В итоге я был награжден вроде бы даже искренним благодарным взглядом от деда и невербальным, но почти физически ощутимым уважением от присоединившейся к нам на правах профильного специалиста Агафьи Алексеевны. А еще в процессе дядя Саша — видимо, порученец дедов, вот и суетится — принес отпечатанный кусок «Марсианина».
— А как мне коньяк передавать стенографистам? — спросил я деда Юру. — Через тебя?
— Они у меня не пьющие, а стенограммы печатать все равно обязаны вне зависимости от содержимого — работа такая, — улыбнулся дед.
— Но я же обещал, а если обещал — в лепешку расшибись, но сделай! — насупился я.
— Я тебе, когда прощаться будем, номер дам — дяде Саше звонить на всякий случай.
— Будет мне куратором? — обрадовался я.
— Можешь и так считать, — хмыкнул Андропов. — Вот и ему и передашь.
— А раз телефон слушают, я могу прямо в него надиктовывать дальше? — решил я воспользоваться прослушкой в корыстных целях.
— 22 набери и диктуй, я распоряжусь, — кивнул дед и указал на начало «Марсианина». — Дашь почитать?
— Конечно! — щедро выделил я ему копию. — А ты разве еще нет?
— Только стенограмму разговора просмотрел, — покачал он головой и ухмыльнулся. — Японка, значит?
— Соечка! — радостно подтвердил я и счастливо зажмурился. — Лапочка, милашечка! Люблю ее — просто жуть!
— Что ж, совет да любовь, — одобрил дед.
— По твоему ведомству, значит, претензий к ним нет?
— Совершенно «чистая» семья. Своего рода уникумы, — кивнул Андропов. — Если в Японию соберетесь, с нашей стороны проблем не возникнет.
— Царский подарок! — благодарно кивнул я. — Обязательно ее на бывшую Родину свожу, пусть посмотрит, как там ее соотечественники во славу дзайбацу, или что там у них после войны вместо них образовалось, горбатятся по пятнадцать часов в день и по струнке ходят, боясь потерять лицо и навлечь позор на весь род.
— А откуда ты это знаешь? — вкрадчиво спросил дед.
— А я же у них в гостях был, вот, рассказывали, — честно ответил я.
Рассказывал глава семьи, как бы показывая правильность выбранного им пути. И я, блин, с ним полностью согласен: Япония — это тот еще социальный ад, сколько бы потешного аниме они не рисовали.
— Это ты из-за Саяки японский учить начал?
— Нет, учить начал потому что мне скучно дома сидеть или портвейн пить с ребятами.
Дед одобрительно улыбнулся.
— Так что нагружаю себя как могу, чтобы проводить время с пользой. Саморазвитие — наше все!
— Здесь очень хорошо подошла бы цитата Владимира Ильича Ленина, — как бы намекнул Андропов на мою подчеркнуто-хорошую идеологическую подготовку.
— Про «учиться и еще раз учиться»? — уточнил я и пожал плечами. — У Владимира Ильича цитаты для любой ситуации есть, и я его собрание сочинений наизусть выучил. Хочешь,
