что буду целых два дня сидеть дома и лечиться, – перебил ее Гуров. – Ты ведь видела папку, с которой я приехал домой?
– Она так и лежит в прихожей. Но не думай, что я принесу ее тебе сейчас, – категоричным голосом добавила Маша.
– Нет, я имел в виду совсем другое. Нужно сделать с каждого листочка, которые в ней лежат, копии. У нас ведь картридж заряжен?
– Да, я не так давно приглашала Павлика. Ну, ты знаешь, нашего соседа снизу, который имеет дела с компьютерами, принтерами и прочей далекой от нашего понимания техникой. Он разобрал картридж, что-то там почистил и залил новую краску.
– Отлично, значит, ты быстро справишься, хотя там и довольно много бумаг, – улыбнулся Лев Иванович. – А Станислав завтра утром заедет и заберет оригиналы.
– Ладно, хитрец, – улыбнулась Мария. – Сделаю то, что ты просишь. На какие только жертвы не идут женщины ради любимых мужчин, – пошутила она и ушла.
* * *
Утром Крячко позвонил в дверь, когда Мария уже уехала в театр, и Лев Иванович сам открыл ему.
– Входи, сейчас я тебе папку принесу, она у меня в кабинете, – пригласил он.
– Ты, случайно, не выписал мне телефон этой Софии? – вдогонку крикнул ему Станислав.
– Случайно выписал. – Гуров вернулся и протянул напарнику и папку, и небольшой листок бумаги с выписанными на него телефонами. – Тут на всякий случай записаны еще телефоны парня-айтишника из дела Романовской и одного из дружков Чалкина по бару «Трюдо». Думаю, что не мешало бы и с ними потолковать. Вдруг что-то вспомнят. Ты пробегись по делам и сам определись с вопросами. Если честно, то я еще ничего не читал. Сейчас займусь, пока Маши нет дома. А то ведь она не даст.
– И правильно сделает, – заметил Станислав. – Ты в зеркало на себя давно смотрел? Видок тот еще. Лечись, а я, как только будет какой-то результат, позвоню.
Крячко вышел и направился к лифту.
– Даже если не будет результата, звони все равно, – наставительно просипел ему вдогонку Лев Иванович.
Он вернулся в кабинет и, усевшись в кресло, принялся вычитывать документы по делу Чалкина. Уже через полчаса он понял, что расследование обстоятельств смерти было проведено кое-как, наспех, а потом и вовсе спущено на тормозах. Хотя судебная медэкспертиза была проведена тщательно, она не могла подсказать сыщикам ничего, что бы говорило о том, где именно произошло убийство и где содержался пленник до того, как его убили. Тело было вымыто так тщательно, что даже под ногтями у убитого не обнаружено было ровным счетом ничего. Преступник позаботился и об этом – ногти были аккуратно подстрижены и вычищены.
Но на одно обстоятельство Гуров все-таки обратил внимание. Дотошный судмедэксперт нашел на шее Чалкина небольшой прокол и сделал на основании этого вывод, что мужчине при жизни вкололи какое-то вещество. Возможно, снотворное или наркоз. Но так как от времени похищения и до убийства прошло несколько суток, то, естественно, в организме не оставалось и следа от того, что в него было вколото.
Гуров взял на заметку этот факт, решив посмотреть, есть ли подобный прокол и на других телах – Романовской и Жигановой.
Свидетели, которых опрашивал оперативник, ведущий расследование по убийству Чалкина, в один голос говорили одно и то же – они не видели, с кем в тот день ушел Михаил Геннадьевич. А на вопрос, был ли кто-то в баре в тот день незнакомый, отвечали, что в «Трюдо» каждый день, кроме постоянных посетителей, заходят и люди с улицы. Узнав, какой контингент собирается в баре, они обычно надолго там не задерживались. Кроме, пожалуй, тех, кто становился новым постоянным клиентом. Так что к таким одноразовым посетителям никто особо не присматривался.
Единственным, на что обратил внимание Гуров, стал ответ одного из друзей Чалкина на вопрос оперативника о том, с кем в тот вечер общался Чалкин. Некий Воротников Роман, тридцати лет, ответил, что видел, как Михаил общался у стойки бара с Профессором. Так прозвали одного из посетителей бара, потому что никто не знал, как его зовут по-настоящему, но выглядел он именно так, как, по мнению посетителей «Трюдо», должны выглядеть настоящие профессора. Появился этот Профессор пару месяцев назад, но ни с кем конкретным знакомство не завел и на все предложения познакомиться поближе отвечал отрицательно. А потому на него вскоре тоже перестали обращать внимание. Но уходил Чалкин из бара, по словам Воротникова, в тот день, кажется, один. После убийства Чалкина Профессор приходил в «Трюдо» еще пару раз, но потом перестал там появляться.
Непонятно, по какой причине оперативник не стал искать этого Профессора. По всей видимости, он посчитал, что раз Чалкин ушел в тот вечер из бара один, то, скорее всего, напал на него кто-то не из постоянных клиентов «Трюдо».
Гуров опять сделал себе пометку и хотел было перейти к изучению второго дела, как позади него послышались шаги.
– Ага, я так и думала. – Мария стояла у него за спиной, глядя с укором. – Ты ведь обещал мне лежать в постели. А ты чем занимаешься?
– Ну я не обещал валяться в постели, – хитро улыбнулся Гуров. – Я только обещал сидеть дома и не ездить на работу.
– А сейчас ты не работаешь? – с усмешкой спросила жена и, подойдя к Льву Ивановичу, потрогала у него лоб. – Горячий. Ты лекарства пил? – спросила она.
– Конечно, любимая, я пил все, что выписал Петр Васильевич. И даже горло прополоскал и нос закапал. А то, что лоб горячий, так это просто остаточное явление. Чувствую я себя… Апчхи, – громко и неожиданно для самого себя чихнул Гуров.
– Вижу, как ты себя чувствуешь, – вздохнула Мария. – Марш в постель.
– Манечка, не ругайся, но можно я с собой бумаги возьму? Я ведь не могу просто так лежать и в потолок смотреть. Я так от скуки и безделья помру. – Гуров обнял жену и заглянул ей в глаза. – Ты ведь не хочешь, чтобы я раньше времени умер от бездеятельности.
– Не обнимай меня, вдруг ты заразный, – улыбнулась Мария, но отстраняться не стала. – Бери уж их с собой, что с тобой поделаешь.
– А ты почему, собственно, вернулась? – спросил Лев Иванович, торопливо сгребая бумаги в одну кучу, пока жена не передумала.
– Я отпросилась, чтобы побыть с тобой. У нас сегодня только вечерняя репетиция, а утром просто пробег по ролям. Так что они там вполне и без меня обойдутся, – ответила Маша. – Что тебе вкусненького на обед приготовить? Желание больного для меня закон.
– Да? – Лев Иванович на секунду застыл, задумавшись. – Тогда приготовь мне щи. Сто лет не ел щей
