все должны оказаться в смертельной опасности?
— Эй! — Возмутился Коля, — в смысле, «даже он»? Ты меня бросить хочешь?
Дима вдохнул, чтобы ответить, но потерялся в круговороте обрывочных мыслей, и выдохнул, так ничего не сказав.
— В смертельной опасности, и верхом на мотоцикле, — кивнул Санёк, — причём все мы. Знаешь, я думал, чтобы Таню и Колю оставить здесь.
— Эй! — снова вмешался Коля.
— Что!? — присоединилась Таня.
— Не кипятитесь, — ответил солдат, — да, думал. Не мог не думать. Но по всему выходит, что, оставаясь здесь, вы будете в еще большей опасности. Не факт, что пришельцы уйдут, даже убедившись, что Дима ушёл по тропе. И неизвестно, что с вашими родителями. Даже если всё закончится — хаос в мире уляжется еще не скоро. А у двух детей выжить в нём шансов совсем не много. Так что если рисковать — то всем вместе. Так будет честнее.
— У тебя есть мотоцикл? — Спросил Дима.
— Конечно, — кивнул Санёк, — я же ходок! И не просто мотоцикл — а мотоцикл с коляской! Так что все поместимся.
— И мы поедем, куда-то, где смертельно опасно? — Снова вмешался Коля, — круто!
— Сейчас везде смертельно опасно, — пожал плечами солдат, поднимаясь из-за стола, — но всё не так просто. У меня есть план. А сейчас нам всем нужно как следует отдохнуть, и попытаться поспать. Стартуем вечером, на заходе солнца.
— Но мы только недавно с Барсом проснулись! Я выспался! Как уснуть-то? — возразил Дима.
— А ты попробуй, — подмигнул Санёк.
Вопреки опасениям, Дима уснул почти сразу, под мерное мурлыканье Барса. Ему снилась мама. Настоящая мама, а не то странное и страшное существо в её оболочке, которое пришло из больницы. Такие сны были очень редкими, и потому — очень ценными. Без них он бы совсем забыл, что такое мама. Гротескный образ из реальности вытеснил бы настоящее значение этого слова.
Он сидит у неё на коленях с закрытыми глазами. Чувствует тепло её ладоней. Она гладит ему спину, успокаивая. Во рту чувствуется привкус слёз, на глазах — влага. Он недавно плакал. Почему — он не помнил, но сейчас ему хорошо. Он успокаивается, в тепле, окутанный родным запахом.
Постепенно приходит осознание, что они куда-то едут. Мерно тарахтит двигатель, скрипят амортизаторы. Коляска раскачивается. Пахнет пылью и солнцем. «Димёнок — котёнок, — шепчет мама, — Димёнок — роднёнок». Дима отчётливо слышит её шёпот, несмотря на шум, и поток встречного ветра. Он боится открыть глаза. Боится, что сон рассеется слишком рано. Но всё же одна мысль заставляет его поднять веки. Он никак не может понять, кто за рулём: у папы никогда не было мотоцикла, и прав на его управление. Он это знает точно — папа всегда ругается на мотоциклистов, когда летом они проносятся мимо окон их автомобиля, стоящего в пробке.
Он видит истлевшие джинсы, согнутое колено на подножке. В прорехах виднеется коричневая гниющая плоть. Мертвец сидит за рулем, гордо выпрямив спину, глядя на дорогу светлыми голубыми глазами. Словно почувствовав его взгляд, он поворачивает голову, и глядит на него. Но Диме совсем не страшно. Мама рядом. Он чувствует тепло её ладоней.
— Эй, нам пора! — голос грубо вырывает его из сна; Дима рывком просыпается, но ощущение безмятежности всё еще сохраняется, он еще чувствует тепло материнских рук, — ну вы горазды спать!
Санёк настаивал, чтобы они перекусили, но кусок в горло не шёл. Дима понимал, что в реальной жизни любой человек подвергается смертельной опасности, по многу раз на дню, если вдуматься: несвежая уличная еда, в которой мог зародиться редкий вирус или супер-бактерия, псих с оружием, неуравновешенный водитель… Но он ещё никогда сознательно не шёл на смертельную опасность. А оттого, что он совершенно не знал, что это будет за опасность, становилось только тревожнее.
— Мотоцикл стоит на открытой парковке, — начал солдат, расправившись со своей банкой каши, — самое сложное — это добраться до него. Если нас накроют до того, как мы стартанём — не видать нам троп, даже с таким котом, как Барс.
— А дальше? — поинтересовался Дима, отхлебнув тёплого сладкого чаю.
— Что — дальше? — искренне не понял Санёк.
— Дальше проедем, сколько успеем. Что непонятного? До того, как нас шмальнут, — ответила Таня.
— А с чего вы взяли, что нас «шмальнут»? — не успокаивался Дима.
— Например, с того, что они всех шмаляют. Кого еще не успели в лагеря загрести, — пожала плечами Таня.
— А если они обнаружат… ну, что я — это я? До того, как шмальнут? И не будут шмалять, а попытаются нас захватить?
— Не беспокойся на этот счёт, — Санёк вытер губы бумажной салфеткой, и поднялся из-за стола, — у меня есть план.
— Так что за план-то?
— Если расскажу раньше времени — он не сработает, — солдат пожал плечами, — так, собираемся, и на выход! Хорош сопли жевать, время!
Они собрались в большом тамбуре — шлюзе. Санёк достал из железных шкафов камуфляжную куртку, разгрузку, автоматическую винтовку, несколько магазинов и гранат, шлем-каску с жёлтым визиром. Всё это он тщательно осмотрел, пощёлкал какими-то рычагами, и навесил на себя.
— Так, — сказал он, подходя к шкафу с оружием, и извлекая оттуда небольшой чёрный пистолет, — Тань, тебе придётся перевооружиться. Двустволка на мотоцикле и тем более на тропах никак не покатит.
— Отстой, — Таня нахмурилась, но пистолет взяла, — ты же знаешь, у него убойная сила никакая по сравнению…
— Знаю, — Санёк перебил её, — но выбора нет.
— Коля? — Позвал солдат, — тебе то же самое. Проверь тщательно. Заодно в памяти освежишь, что на занятиях было. Гранат тебе не даю — на тропах опасно слишком.
— Ладно, — Коля взял пистолет двумя руками, скривился от напряжения, нажал рычаг и освободил магазин. С деловым видом проверил заряды. Потом щёлкнул спусковым крючком, предупредительно направив ствол за дверь тамбура.
У Димы что-то неприятно защемило, когда он увидел, как ловко маленькие детские руки обращаются с оружием.
— Ты, — Санёк указал на Диму, — держал пистолет в руках когда-нибудь?
— Держал, — кивнул Дима, — даже снаряжать умею.
Солдат удивлённо поднял брови.
— Даже так?
— Папа военный, — пояснил Дима.
— Ясно, — кивнул Санёк, — в общем, тоже держи ствол. На тропах точно не будет лишним.
Пистолет выглядел знакомо; он был очень похож на отцовский ПМ, отличался только деталями — рисунок на рукоятке иной, спусковой крючок расположен чуть ниже, ствол короче, рама более квадратная — но механизм был точно такой же, Дима без труда разобрал оружие, убедился, что всё в порядке, и собрал снова, вставив снаряженный магазин.
— Барс, тебе не предлагаю, — неожиданно сказал солдат, и осклабился — у тебя лапки.
Вместо ответа Барс громко
