колени. Я провёл ртом со льдом вверх по её бедру. Теперь её тело находилось в постоянном движении — маленькие, изгибающиеся, дугообразные движения, подрагивающие от каждой холодной, капли и ледяного прикосновения, движущиеся, чтобы поймать каждое горячее прикосновение моего языка, поднимающегося вверх с каждым вдохом, которое я дарил её коже.
Я поднялся выше, к развилке её бёдер. Она раздвинула ноги так далеко, как только могла, открыв мне доступ. Я поднял руку, сжал её в кулак и позволил одной ледяной капле воды упасть на её горячую киску.
Удивительно, что она не зашипела.
Её бёдра взметнулись вверх, голова ударилась об изголовье, и она издала долгий, плачущий стон.
Мне показалось, что это было приятно.
Я обхватил ладонью и одним безжалостным движением втёр кубик льда в её складочки. Она вскрикнула от удовольствия. Потом я дразнил её льдом и языком, поднимаясь по бёдрам, животу и соскам, пока она не заплакала. Я снова прошёлся по ее центру, глубоко в скользких складках, горячих и влажных, шокируя её тело льдом. Я дотронулся языком до её клитора и уделил ему особое внимание, пока она не стала задыхающейся, извивающейся, готовой кончить женщиной. Не отрывая от неё языка, я обвёл льдом её вход, а затем слегка скользнул внутрь, раздвинув её.
Из неё вырвался прерывистый всхлип.
— Финн, — прошептала она.
Хватит. Я отбросил лёд и устроился между её коленями. Она руками обхватила мои бёдра, направив меня внутрь. Это было шокирующе, её ледяная киска так чертовски хороша. Я обхватил свой член, наклонился над ней, положив ладонь ей на голову, и вошёл в неё жёстким толчком.
Жёсткий, тугой жар, она была так охуенно хороша. Я не мог остановиться, проталкиваясь всё глубже. Она встречала меня на каждом гребне, её руки лежали на моём теле, она целовала всё, до чего могла дотянуться, — локоть, грудь, ухо.
Я прислонил свой рот к её уху и прошептал:
— Ты такая чертовски тугая.
— Я так много сделала, — прошептала она в ответ.
— Хорошо. — Я перекинул её колено через свою руку и вошёл в неё с такой силой, что трахал её, пока мы не сместились до самого изголовья, быстрый и безжалостный трах, без пощады к её неопытности, и она была рядом, подстегивая меня, откинув голову назад, её горло было бледным, потным на изгибе, она тихо скандировала моё имя:
— О, Финн, о, Финн, блядь….. Финн.
Я почувствовал, что оргазм накатил на меня, как ураган, настигнув сильно и быстро. Я приподнялся на локте и просунул руку между нашими телами, поглаживая её клитор. Она вскрикнула, потом замерла, и я почувствовал, как её тело начало сжиматься вокруг меня.
Да, блядь!
Я вошёл ещё раз и достиг кульминации в громовой, ревущей волне огня и жара. Я входил в неё снова и снова, не в силах насытиться, а она держалась за меня до самого конца, встречая меня удар за ударом, пока наши тела не кончили.
Я долго лежал на ней, едва поддерживая себя, чтобы не задушить её. Её плоть продолжала пульсировать вокруг меня, остатки оргазма, которые я не хотел пропустить.
— Ну что ж, — сказала она хриплым голосом. — Думаю, теперь я расслабилась.
Я неистово рассмеялся и вытащил её, перевернув на бок. Затем поцеловал её влажную голову.
— Мне нравится, когда ты во мне, — прошептала она.
— Мне тоже, — сказал я.
Очень. Может быть, даже слишком. Это могло оказаться проблемой.
Глава 6
Джейн
Мы лежали в кровати Финна с мягкими белыми простынями и удивительными подушками. Лунный свет заливал комнату. Видимо, каким-то образом за те бесконечные мгновения, пока тело Финна было прижато к моему, время сдвинулось с мёртвой точки. Взошла луна, совы сидели на деревьях. Я даже не помнила, чтобы что-то из этого происходило.
Финн лежал рядом со мной. Его бедро было прижато к моему, горячее и твёрдое. Одна его рука перекинута через подушки над нашими головами. В лунном свете его мышцы похожи на скульптуру. Его дыхание было медленным и ритмичным, но он не спал. Я знала это. Он слушал, как я дышала, чувствовал мою ногу рядом со своей, наблюдал за изгибами моего тела в лунном свете.
— Ты знаешь, как мне хорошо? — спросила я.
— Около одиннадцати по шкале от одного до десяти, — ответил он, его голос был грубым и сексуальным, — просто, потому что…
Я повернула голову в сторону и посмотрела на него.
— Не слишком ли ты самоуверен? — он покачал головой.
— М-м-м. Просто уверен. — Рука, которая лежала на подушках, опустилась и обвила мою спину.
Я рассматривала залитый лунным светом потолок.
— Разве это не определение самоуверенности?
— Нет. Самоуверенные люди — это глупые люди, которые слишком высокомерно относятся к вещам, в которых ни черта не смыслят.
— О! — Я последовала за его рукой и прижалась ближе, лицом к нему, пока наши тела не соприкоснулись от груди до колен, моя грудь — с его рёбрами, а киска — с его талией. Он обхватил заднюю часть моего колена и провёл им по своему паху, касаясь его мягкого, изогнутого члена.
— Это странно, Финн, потому что я могла бы поклясться, что ты был дерзким.
— Нет. — Он слабо улыбнулся. Его глаза всё ещё были закрыты.
— Хм, — сказала я скептически. — Ну, может быть, восемь из десяти.
Он тихонько фыркнул.
Я прижалась к нему, почувствовав себя очень, очень хорошо.
— Сегодня у меня было больше секса, чем в… ну, ты знаешь, когда я спала с кем-то в последний раз?
— На прошлой неделе, — предположил он, чтобы поддержать игру. Я покачала головой.
— Это было… давно. У меня нет времени и сил на отношения. Проверять и обращать внимание.
Подбадривание. Постоянное сияние.
Вообще-то мне хотелось бы немного контроля, немного заботы. Но это было слишком утомительно, как, если бы я была подключена к сети целый день. При таком раскладе я могла быть яркой и сияющей звездой двенадцать-четырнадцать часов в сутки за отличную зарплату, а ночью блекнуть в полном одиночестве. Никто не видел, из чего я сделана: внутри пустая, но снаружи как большой яркий и светящийся прожектор.
Это было здорово. Действительно здорово.
— Ах… — Финн открыл глаза и повернул голову. — Знаешь, Джейни, это не обязательно должно быть так, как у твоих родителей. — Я подняла брови.
— Если ты ещё раз заговоришь о наших родителях, я уйду. — Он перевернул нас так, что его тело оказалось позади моего.
— Договорились, — сказал он. — У меня нет желания говорить о наших семьях или прошлом. Мы просто
