за не самую простую услугу?
- Не здесь, - я прочла ответ по его губам и, помедлив, кивнула. А потом, вспомнив, уставилась на него:
- А почему ты сказал, что мёртвое тело разговорить проще? Ты уже пробовал?
Эймери пожал плечами и наконец-то отошёл в сторону.
- Поговорим… позже.
А я вдруг подумала, что должна сказать ему про свадьбу и про Армаля. Даже если он уже знает – надо сказать ему это самой. В конце концов, мы друг другу никто, и моё чувство вины перед ним абсолютно неуместно.
Но если никто – то и говорить ничего не надо.
- Спокойной ночи, малье Флорис, - произнёс Эймери, демонстративно-учтиво, и я не могла сказать, чего в этой учтивости было больше: горечи или насмешки. – Надеюсь, вы серьёзно отнесётесь к моей… просьбе. Это действительно важно.
- То, что важно для вас, важно и для меня, мальёк Дьюссон, - брякнула я и мысленно досадливо сморщилась. – Но сначала разъяснения.
Эти паузы, эта постоянная недоговорённость между нами, и эта неловкость! Слова все сказаны, и надо идти, а мы оба медлим, словно чего-то ждём.
Если мы пожмём друг другу руки – это будет достаточно жирной точкой для случайного вечернего разговора? Но дать ему коснуться себя, значит дать ему возможность увидеть… что бы Эймери не говорил о трудностях с «живым телом», он всё-таки может увидеть то, что я не хочу ему открывать. Дать ему коснуться себя… Нет, я этого не выдержу. И я пошла мимо него, испытывая томительное, выматывающее желание обернуться, чувствуя взгляд, столь же ощутимый, как если бы его ладонь лежала на моём затылке.
Глава 7. Нервные люди
На вторник у меня были большие планы. Для начала я хотела поговорить и с Ноэль – скорее всего, Дик уже успел её предупредить, и с Делайн – притворившись слегка ревнующей, выспросить, зачем же Эймери так часто оставляет её после занятий и не просит ли принести чьи-нибудь личные вещи, например, мои. Особо притворяться, увы, не приходилось, и если бы я могла, выжгла бы крамольные мысли собственным огнём из головы: Эймери не был моей собственностью. Мог встречаться и общаться с кем хочет, собственно, как и Дел.
А после занятий я собиралась пойти с Сайтоном на лекционарий сенатора Трошича, каким-то чудом избежав встречи и объяснений с Армалем, которого не видела – страшно сказать! – с субботы. Между прочим, это Армаль должен был ждать меня у ворот Колледжа, но нет. И, как ни печально это признавать, я по нему совсем не соскучилась, напротив, была бы рада слегка затянуть разлуку: не сомневаюсь, что встречу с сенатором-соперником его дяди Армаль сочтёт попыткой измены Родине.
Но дня бесед и встреч, такого, как я запланировала, не вышло: в самом начале завтрака на пороге столовой возникла директриса. Выглядела она, как всегда, безупречно: платиновые волосы лежат волосок к волоску, ни складочки на платье, ни морщинки на лице, правда, от сногсшибательного аромата её духов у меня мигом пропал аппетит. Судя по всему, у малье Лестор он вовсе не появлялся: выглядела она непривычно нервозной, сжимала кисти своих тонких аристократичных рук и то и дело снимала и надевала обратно многочисленные кольца.
- Флорис! - окликнула она меня, и кусочек горячего омлета, нанизанный на вилку, обречённо замер около моих губ. - Вы мне нужны. Сейчас. Доедайте, - директриса неодобрительно покосилась на стоящую передо мной полную тарелку, как будто я не ела, а занималась сущей чепухой, например, забавы ради обрывала тальпам крылышки или подрезала усики сороконожкам. - И бегом ко мне в кабинет.
- Но занятия...
- От занятий вы сегодня освобождены. Малья Савель, - директриса бросила взгляд на привычно за последние три недели притихшую молчаливую Делайн. – Предупредите преподавателей, если по поводу отсутствия Флорис будут какие-то вопросы. Не задерживайся, Хортенс, я жду!
Омлет, недовольный таким вмешательством в интимный процесс нашего слияния, предательски остыл, подговорив чай присоединиться, и я отставила и тарелку, и кружку, ограничившись хрустящим тостом с тоненькой полоской золотистого масла и ложечкой клубничного джема.
Посмотрела задумчиво на джем.
"Мой дом – с красной крышей"...
Больше дел – меньше ненужных мыслей. А потому лучше идти, пока дела ищут меня сами, а не мне приходится их искать.
***
И без того неважное настроение малье Лестор ухудшалось с каждой секундой. Пока я гадала, в чём дело и зачем я ей понадобилась, директриса успела случайно смахнуть на пол пару пачек бумаги и одну чернильницу, гневно отчитать ни за что ни про что явившуюся с каким-то пустяковым вопросом студентку и даже довольно резко ответить мальёку Грассвуку, пришедшему с предложением включить экзамен по этикету в общую экзаменационную программу... Я терпеливо подбирала упавшее и приводила в порядок разбросанное, ожидая, когда мне сообщат цель моего здесь присутствия.
- Через час, - наконец неохотно начала директриса, - в КБД начнётся лекция сенатора Трошича.
Уже через час?! Насколько я помнила, Сайтон говорил о том, что лекционарий будет после занятий, а не с самого утра...
- Тебе нужно будет на нём поприсутствовать.
Я оторопело уставилась на свою работодательницу.
- Но... зачем?
- Так нужно, - упрямо повторила она. - Во-первых, на лекции должно быть не меньше десяти человек, а по понятным причинам столько желающих выслушивать этого престарелого клоуна явно не найдётся. А во-вторых...
"По понятным причинам", серьёзно?! Да никто и не знает о его приезде! Не говоря уже о том, что все студенты будут на занятиях, сейчас же только девять часов утра!
- Во-вторых, сама я присутствовать не смогу, у меня важная встреча, а мне нужно знать, о чём шла речь, так что от тебя я жду подробного конспекта. Задавать вопросы не нужно, разумеется, чем быстрее этот цирк закончится, тем лучше. Всё понятно?
- Что-то не так? - не выдержала я. - Приезд сенатора грозит какими-то... проблемами для Колледжа?
Директриса недоумённо поморгала, но внезапно криво улыбнулась и посмотрела на меня уже довольно вменяемым взглядом.
- Нет-нет. Всё в порядке, Хортенс. Просто... что-то у меня с утра настроение плохое, а тут ещё и это...
- Но это же просто лекция! К тому же самого верховного сенатора. Мне кажется, это почётно и... ну... можно было бы хотя бы проинформировать…
- Тебе кажется, - отрезала директриса. - Многие знают, что сенатор Трошич – бездарный шут и балабол, набирающий своих сторонников
