вора:
— Кто ты?
— Господин мой, — отвечал вор, — я поступил непочтительно со своей матерью, она прокляла меня, и я превратился в осла. Мать не стала терять даром времени, отвела меня на базар и продала. А вы меня купили. Но благодаря вашей святости не успел я пройти с вами несколько шагов, как вновь стал человеком.
С этими словами вор стал целовать ему руки и ноги, благодарить его.
— Ну, хорошо, — сказал Насреддин, — ступай, только, смотри, впредь не дерзи матери.
Вор не стал ломаться — и был таков.
На другой день Насреддин наскреб дома денег и опять пошел на базар осла покупать. Вдруг у самого входа видит вчерашнего осла! Насреддин подошел поближе, нагнулся к ослиному уху и сказал тихо:
— Дружище, ты, видно, не послушался моего совета, вот опять и превратился в осла.
Весть о смерти Насреддина
Насреддин шел по окраине города. Вдруг он почувствовал сильное головокружение и подумал: «Наверное, я умираю». Не долго думая, он растянулся на земле лицом к кыбле[17]. Так он пробыл довольно долго, но, на беду, за это время ни одна душа не прошла мимо. Тогда Насреддин очень разозлился, встал, добрался до дому и сказал жене:
— Эй, жена! Я уже давно умер и лежу за городом. Но никто не приходит, чтобы подобрать мой труп и схоронить меня.
Затем он стремглав помчался на прежнее место и снова растянулся на земле.
Жена, как услышала его слова, подняла крик, стала причитать о муже, рвать на себе волосы. На ее вопли собрались соседи, стали расспрашивать, и она рассказала им о смерти Насреддина. Все сильно огорчились, а потом один сосед спрашивает:
— Кто же сообщил тебе о его смерти?
— Бедняге некого было послать с печальной вестью, он сам пришел и сообщил, а потом вернулся туда, где умер.
Тут соседи перестали печалиться и пошли по своим делам.
Если будет на то воля Аллаха
Насреддин говорит жене:
— Если завтра пойдет дождь, я не стану пахать, а привезу дров из лесу.
— Скажи: «Если будет на то воля Аллаха», — посоветовала ему жена.
— При чем тут «если будет на то воля Аллаха» — или пахать буду, или за дровами поеду.
На следующий день, когда Насреддин вышел из дому, он повстречал нескольких верховых. Они спросили его об одном городском квартале, а он не ответил. Тогда они отлупили его как следует и погнали перед собой, чтобы он показал нужный квартал. Все это время шел проливной дождь, а Насреддин бежал без отдыха. Только вечером вернулся он домой, смертельно усталый, хоть и не пахал и за дровами не поехал. Когда он постучался в дверь, жена спросила:
— Кто там?
— Открой, если будет на то воля Аллаха, это я, — проговорил Насреддин.
Истинный суфий[18]
Один человек, который выдавал себя за суфия-мистика, однажды говорит Насреддину:
— Не стыдно тебе? Что бы ты ни вытворял, все только смеются, а ты свою глупость выставляешь напоказ.
— А вы, господин мой, чем занимаетесь? — спрашивает Насреддин.
— Каждую ночь, — отвечает суфий, — я взлетаю на небо, осматриваю потусторонний мир, вижу диковинные чудеса.
— Во время полетов что-то мягкое не касалось вашего лица? — осведомился Насреддин.
— Разумеется, — отвечал мистик.
— Так это же хвост моего осла! — воскликнул Насреддин.
Естественное деление
Мальчики пришли к Насреддину и попросили его разделить поровну орехи между ними. Он стал делить: одному он дал десять орехов, другому меньше, кому — один, а кому и вовсе ничего не досталось.
— Разве это справедливый дележ? — возмутились мальчики.
— Если бы все были скроены на один лад, — отвечал Насреддин, — я бы разделил поровну. Но раз господь создал вас такими неодинаковыми, то моя ли вина, если я не уравнял вас?
Потерянный хурджин
Насреддин проезжал через одну деревню. С его осла украли хурджин. Тогда он собрал жителей деревни и пригрозил:
— Или найдите мой хурджин, или же я сделаю то, что следует сделать.
Простодушные дехкане с трудом отыскали его хурджин и вернули ему. А кедхуда[19] полюбопытствовал:
— Уважаемый молла, а если бы хурджин не нашелся, что бы ты сделал?
— Я разрезал бы палас, что у меня дома, и сшил бы новый хурджин.
Назидание
Насреддин пришел в баню. Банщики не обратили на него никакого внимания и не услужили ему. Выходя из бани, Насреддин дал им десять динаров. Банщики, пораженные такой чрезмерной щедростью Насреддина, стали благодарить его.
На следующей неделе, когда Насреддин пришел в баню, банщики старались вовсю. Но Насреддин, уходя, дал всего один динар.
