проговорила Деметра. — Слишком уж очевидны твои уязвимости. Под удар могут попасть Персефона с ребенком…
— Мне они тоже очевидны, — сурово ответил Аид, которого теперь и язык бы не повернулся назвать «Адиком». — Но у меня нет выбора. Он угрожал мне низложением и хочет, чтобы я сделал пленницей собственную тещу. Что дальше? Он прикажет мне заключить в Тартар мою дочь? С женой развестись? Или престолом с ним поделиться, раз он не сумел удержать свой?
Я подошел к черному трону ближе.
Теперь, когда облако пыли окончательно осело и я прочистил глаза, мне наконец-то удалось оценить по достоинству его внешний вид.
Очень высокая спинка с гигантскими белыми черепами, среди которых один принадлежал какому-то зверю, второй — человеку, а третий — человекообразному великану с одним глазом посреди лба. Крупные рубины на подлокотниках по форме и цвету чем-то напоминали пылающий взгляд самого Аида, словно и его трон тоже с яростью всматривался в присутствующих.
— А что насчет нас? — спросил я. — Ты нас-то выпустишь?
Аид усмехнулся.
— Нет конечно. Именем Совета, от которого только разве что имя и осталось, Зевс запретил мне выпускать вас в мир живых через врата моего царства. А значит, выходить вам придется самим, и через совсем другие ворота, — он поднял голову вверх и громко крикнул: — Алекто! Принеси сюда ключи от Тартара!
Услышав его слова, я едва сдержался, чтобы не воскликнуть что-нибудь победоносное.
Йес! Мы идем в Тартар! У нас получилось!
Я взглянул на Деметру, рассчитывая увидеть радость и не ее лице тоже.
Но Демка, похоже, была слишком удручена и взбудоражена. То ли так сильно переживала за дочь, то ли само путешествие в Тартар нагоняло на нее мрачное настроение. Впрочем, оно и понятно — ведь туда ссылали самых жутких чудовищ пантеона. Наверное, для нее, как для богини, это было почти как в Матросскую тишину без охраны войти. Так что на ее лице я читал отчаянную решимость. И, кажется, даже толику страха.
Двери дворца медленно открылись, и в зал бесшумно вошла высокая богиня. Ее несовершенное и немолодое тело едва прикрывало переброшенное через одно плечо тонкое серое покрывало. На ногах не было никакой обуви. Спутанные темные волосы с проседью спускались ниже пояса, и в них, еле слышно шипя, извивались тонкие черные змеи. Из глаз Алекто по щекам струились кровавые слезы, оставляя тонкие алые дорожки на лице. В руках она держала золотую шкатулку.
Ничуть не смущаясь своей наготы и высоко держа голову, богиня подошла к трону своего господина и, молча поклонившись, протянула шкатулку Аиду.
Тот открыл крышку.
— От Тартара существует всего три ключа, — пояснил он нам. — Один из них всегда у меня. Второй я отдал на хранение царице мира мертвых. Третий стерегут богини мести и ненависти — Эринии, которые уже много тысяч лет служат мне верно и преданно. Именно этот ключ я передам вам.
И с этими словами повелитель мертвых достал из шкатулки здоровенную штуковину размером с две мои ладони — прямо не ключ, а ключище.
— Скажи мне честно… — проговорил Аид, строго взглянув на меня. — Это ведь Офион подослал тебя ко мне?
— Да, — не стал скрывать я. — Но на самом деле это по большому счету не имеет никакого значения. Рано или поздно я бы и сам пришел к тебе с той же просьбой. Мне и правда нужно увидеться с Кроносом. Ты знаешь причину.
— Наказать бы тебя все-таки за наглость, вот только не с руки теперь, — вздохнул Аид.
— Как будто ты бы рискнул, — зло прищурилась Демка.
Тот на мгновение запнулся, и в этот короткий миг из глубины Аида Кроносовича на мгновение выглянул Адик. Но тут же снова исчез.
— Имейте в виду, — пропуская мимо ушей ехидное замечание, с важным видом продолжил он. — Лишь те, кто сам спускался в Тартар, имеют право знать, что творится за черными воротами. — Все, что вы увидите там ни при каких обстоятельствах не должно стать достоянием верхнего мира. И нижнего — тоже. Это понятно? Вы можете сообщить что-то о конкретной персоне, или даже передать послание. Но о самом мире — ни слова. Никогда.
— Да, — за нас обоих ответил я.
— Отнесись к этому серьезно, — хмуро повторил Аид, пристально глядя мне в глаза. — А то из тебя вечно как из бочки пивной хлещет — не удержать. Про все готов рассказать. И про свое происхождение, и про Азатота, и даже про Офиона не постеснялся признаться.
Я пристыженно опустил глаза.
— Так это ведь мои секреты, кому хочу — тому рассказываю, — пробормотал я. — А так-то я вообще не трепло.
— Я говорю это не для устрашения, а ради твоего правильного понимания, — сказал Аид. — Поскольку я сам отдал приказ Эриниям убивать каждого, кто попытается сказать хоть одно лишнее слово о Тартаре.
— Очень… доходчиво, — проговорил я.
— Хорош уже туманы важности в глаза нам пускать, — хмуро проговорила Демка, забрала ключ у Аида из рук и отдала мне. — Мы все поняли и будем паиньками. Страшные секреты страшного места мы похороним глубоко в наших сердцах и сверху памятник поставим.
— Вот это правильно, — удовлетворенно кивнул Аид.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я его.
— Ты к Офиону ведь не один приходил?..
— Нет, с нами была группа поддержки.
Аид на мгновенье задумался, а потом сказал Алекто:
— Доставь его людей к дверям Тартара.
Алекто, молча поклонившись, направилась к выходу.
— Что?.. Эй, нет, не надо! — воспротивился я.
— Я сам не восторге от этой мысли, но одной Деметре этот путь пройти будет сложно. А ты ей сейчас не помощник, а скорее обуза. Надеюсь, ты взял с собой хоть кого-нибудь дельного.
— Но это же, блин, опасно! Зачем тащить их туда?
— Вряд ли им будет безопасней там, где ты их оставил, когда старому змею надоест тебя ждать.
Вот тут я даже не нашелся, что возразить.
В самом деле, если чешуйчатый рассвирепеет, им точно несдобровать.
— А куда там вообще идти? — спросила Демка. — А то пока что это выглядит, как путь в один конец. Есть карта, или что-то в этом роде?
— Тартар тебе что, Вышгород? Сказала тоже. Карта! Нет там никакой карты
