в самом центре холла осталось яркое пятно, куда с потолка был направлен сноп света. Стены растворились во мраке.
Погремушка с фиолетовым зайцем вывалилась у Сифы из рук.
Демка умолкла и обернулась.
— Аид?.. — начала было она говорить, но дочь тут же перебила мать:
— Что? — возмущенно выкрикнула она, подлетев к мужу. — Ты же обещал мне, что не будешь иметь никакого отношения к войне на поверхности! Ты сказал — ничего не бойся, нас это не касается, ты помнишь? Так что я никуда не поеду, а ты не пойдешь ни на какую войну!..
— Персефона!!!
Голос Аида гулко разлился по всему дворцу не хуже недавнего колокола.
Сифа умолкла. Застыла, уставившись во все глаза на мужа.
Он положил тяжелую руку ей на голову и погладил по волосам, как ребенка.
— Бери Макарию и уходи прямо сейчас. Все необходимое тебе доставят в течении получаса. Если получится, навещу вас завтра к вечеру. Сейчас на этом — все.
Демка изумленно смотрела то на зятя, то на меня, пытаясь понять, что происходит.
Но я и сам ничего не понимал.
Персефона всхлипнула.
— Поняла, — поникшим голосом проговорила она.
— Вот и хорошо.
Аид вместе с женой подошли к колыбели. Сифа завернула дочь в одеяльце, сунула пару погремушек в карман. Потом Аид открыл портал, наполненный черно-красным сиянием, и Персефона с младенцем исчезли в нем.
И в то же мгновение дворец наполнился лязгом и голосами. Тьма вокруг нас стала живой. Она поблескивала доспехами и клинками призрачных воинов, силуэты которых заполонили все вокруг.
— Принесите мне мой доспех и оружие! — крикнул Аид. — Подготовьте колесницу и пробудите циклопов!..
На мгновение гул голосов вокруг усилился, а потом разом стих.
Во дворце стало совсем тихо и пусто.
Аид нетерпеливо махнул рукой, и вокруг включился свет.
— Мой брат приказал мне сделать вас своими пленниками, пригрозив в случае непослушания низложить меня, — пояснил он Деметре, застывшей в абсолютной растерянности.
Аид подошел к гигантской статуе, изображавшей его самого, и положил ладонь на поверхность изваяния. Рука Аида наполнилась светом. Скульптура начала оседать и вмиг рассыпалась, как домик из песка, разлетаясь в стороны клубами желтой пыли.
А посреди образовавшихся дюн я увидел черный трон, украшенный рубинами и белыми черепами.
Мы с Демкой закашлялись, прикрывая лица руками. Аид небрежно смахнул ладонью с трона песок и сел.
Глаза его горели красным.
Зрелище было впечатляющее. Даже халат сейчас смотрелся на нем, как доспехи.
— Мой брат забыл, что условия диктует тот, у кого есть сила и власть, — проговорил Аид. — И по привычке мнит себя верховным божеством. Но правда заключается в том, что он не сумел сохранить свое царство в Верхнем мире, растерял подданных и похоронил много героев. А вот мое царство по-прежнему со мной. И чем больше потерь наверху, тем обширней моя неисчерпаемая армия!
— Что ты задумал? — спросил я, протирая локтем глаза. — Решил пойти на него войной?
— Зачем же. Я не нарушаю единожды данных обетов, и всегда соблюдаю условия заключенных договоренностей. На этом держится моя репутация у верхних богов. Однако я должен показать своему брату истинный расклад сил, чтобы он больше даже не помышлял вмешиваться в мои дела и в мою семью. И при этом остаться в рамках существующего закона. Поэтому завтра я выйду на жатву!
Демка побледнела.
— Святые небеса, Аид, только не это! Ты же перестал пользоваться правом жатвы!..
— Да, потому что об этом меня просила Персефона. Но ситуация изменилась.
— Но смертные-то здесь при чем⁈ Люди ни в чем не виноваты!..
— А кто сказал, что моя жатва будет направлена на людей? — прищурился Аид. — Теперь ведь умирают не только они. Нет, я войду в воинство Зевса и заберу с десяток его мелких олимпийских прихвостней. Божка винной чаши, например…
— Не тронь Диониса, — нахмурился я. — Я к нему привязан, как к коллеге!
— Дионис — бог вина, а не чаши, глухая ты темнота, — фыркнул Аид. — К тому же, за этого алкоголика на меня весь Олимп ополчится. Нет, мне нужны персонажи не настолько важные, чтобы ранить чье-то сердце, но из числа приближенных. Чтобы Зевс осознал всю противоречивость старых правил обратился ко мне с официальной просьбой исключить богов из перечня жатвы. И я исполню его просьбу, потребовав взамен расторжения старых договоренностей с Советом — раз уж они не актуальны и требуют перерассмотрения…
Деметра ахнула.
— А что, если он просто взбесится? Ты представляешь, чем обернется этот твой выпад, если Зевс просто объявит тебе войну?
— Ничего он мне не объявит, — ответил Аид. — Он не глуп. Войну со мной его разрозненное воинство сейчас не выдержит. Однако, он пребывает в опасном заблуждении, что я по привычке и из родственных чувств буду всегда послушен ему. Вот только я никогда не был послушен. Я был нейтрален и соблюдал те правила, что были выгодны мне самому. В данный момент некогда подписанный договор с Советом мне больше не выгоден, и в качестве неустойки я готов предложить пакт о ненападении.
— Подождите. Может, я чего-то не понимаю, но разве нападение на воинство Зевса само по себе не будет являться объявлением войны? — развел я руками.
— Нет конечно, — зыркнула на меня, как на недотепу, Демка.
— Само собой, нет, — вместе с ней хором ответил Аид. И пояснил: — Я же не нападаю, а реализовываю право жатвы, данное мне Советом.
— А в чем техническая разница? — не унимался я.
Теперь уже они оба смотрели на меня, как на идиота.
— В названии, — с некоторым раздражением ответила Демка. — И антураже. Это как убийство и жертвоприношение.
Я подвис.
Если задуматься, вообще это не такое уж редкое дело, когда явление одно, а названий несколько. Например, разведчик и шпион. Борец за независимость и террорист. Приверженность исконным традициям и мракобесие.
— А если ты вдруг проиграешь? — тихо спросил я. — Придешь на жатву, а прихвостни Зевса поджидают твое воинство в окружении ловушек и вооруженные до зубов какими-нибудь хитрыми примочками?
Аид усмехнулся.
— Не волнуйся. Я не проиграю. В худшем случае наше противостояние превратится в затяжную войну. Но повторюсь — я не думаю, что Зевс пойдет на это.
— Может, все-таки не стоит начинать эту песню?.. — нахмурившись,
