вон из этого дома?
— Увы… Я не уверен, что вообще есть такое чародейство.
— Я так и знала! — и, подбоченясь, Матильда смерила Срединного полупрезрительным, полуоценивающим взглядом. Неизвестно, какое она придумала бы ему полезное занятие, но тут из двери замка показался Черт. Двигаясь задом наперед, пес с ворчанием тащил очередной ковер. Наверное, волкодаву объяснили, что нет принципиальной разницы между волком и молью, и он всерьез воевал с новым противником. За ковром последовали господа де Минюи и де Эй с носилками. Вывалив в угол двора на солидную кучу мусора очередную порцию хлама, они деловито вернулись в здание.
— Конечно, оно негоже благородным господам низкую работу делать, да где неблагородных взять? — с вызовом проговорила Матильда.
— Тильда, сюда скоро прибудут люди, — успокоил ее де Спеле. — я договорился с родителями Шарля, они пришлют добровольцев.
— Ничего, мы и сами тут чуток убрали, хоть не в свинарнике дожидаться будем. Ладно, ребята, кончай работу! — гаркнула подчиненным. — Контанель, ты еще там напоследок веником пройдись! А вы, господин вампир, ступайте мыться. Лохань на кухне слева, ведро рядом. И побыстрее, мне еще стирать сегодня.
Господин де Минюи, по-видимому, проникся к решительной деве не меньшей боязнью чем к призраку, поэтому сорвался с места в рысь.
— Рене, у этого бездельника нет мыла, сожрал он его, что ли, с голоду, — пожаловалась Матильда и выжидательно уставилась на де Спеле.
— Понимаю, Тильда, сейчас принесу, — заверил призрак, с улыбкой намереваясь тотчас же отправиться в какую-нибудь косметическую лавку, но Матильда его остановила:
— Погодите! Значит так: туалетное мыло берите только у королевского поставщика, а то еще из бешеных собак подсунуть. Еще прихватите соды, духов, пудры, белил, румян, помады…
— Хорошо! — и призрак исчез.
Шарль еще не успел наполнить лохань, как де Спеле появился с большой сумкой.
— Из лучшей бани Стамбула!
— Языческие снадобья! — взвизгнула с отвращением Матильда.
— Естественно, ибо язычники в этом далеко опередили христиан. А вот еще: сурьма, хна, розовое масло… — распахнул пошире сумку де Спеле. — Одеяло госпожи Дебдорой, кстати, пользуется только турецкими снадобьями.
Отказываться не имело смысла, Матильда отобрала у призрака сумку с косметикой и помчалась на кухню. Она собиралась помыть вампиру голову и потереть спину. «За двадцать лет на нем такого наросло, что сам не отдерет». Но Шарль пригрозил утопиться в лохани, если Матильда переступит порог кухни. Порог Тильда не переступила, но процессом мытья руководила из-за двери.
Контанель вымылся без всяких затруднений, но и без удовольствия: «Это что за жизнь теперь наступает — каждый день купаться, да?»
— Та-ак… — Матильда подступила к призраку.
Де Спеле сперва несколько растерялся, покорно отправился на кухню и, не раздеваясь, бултыхнулся в котел с кипятком.
— Вы что это мне наделали?! — заорала Матильда, вбегая следом. — Это же сколько воды испортили!
Действительно, котел был огромен — не иначе, как в нем варили суп из целого быка для полусотни едоков.
В котле окутанный паром скелет деловито тер щеткой голый череп.
— Вы это бросьте! — заорала Матильда. — Я ваши штучки знаю! Никакого уважения, думаете, легко столько воды натаскать? У парней кровавые мозоли на ладонях!
— Тильда, прости, я пошутил. — Де Спеле в обычном облике уже стоял рядом. — Вода чистая, взгляни. А я совсем сухой.
— Ладно, где вас только воспитывали, — вздохнула Матильда. — На стирку эту воду пущу.
Господин де Спеле гордо заявил, что лично у него стирать ничего не полагается. Контанель и Матильда сносили только по одной паре белья, но все носильное, постельное и столовое белье господина де Минюи было в плачевном состоянии.
— Нет, вы подумайте, он даже не вываривал! — возмущалась Матильда. — В холодной воде стирал, без соды, без мыла, без валька. А есть в этом доме утюги?
— Тильда, я опасаюсь, что эта задача вам не по силам, — вмешался де Спеле и поправил, упреждая взрыв негодования: — Я хотел сказать, что это займет слишком много времени — стирка, сушка, глаженье. А нам желательно поутру выступать. Позвольте мне отнести все в соответствующее заведение.
— В прачечную какую-нибудь стамбульскую?
— Скажем, в прачечную, там есть и кипяток, и огонь, и раскаленные сковородки… то есть, утюги, — заверил де Спеле. — И сколько угодно работников, которые с удовольствием отвлекутся от своих… гм… обычных занятий.
Матильда догадалась, о каком заведении идет речь, слегка побледнела, перекрестилась, но собрала и увязала три объемистых узла. Господин де Спеле очертил их кругом и принялся творить заклинания.
— Только вы им скажите — если испоганят, так я и до них доберусь! — кричала Матильда. — И чертям тошно станет!
— Не сомневаюсь. — И де Спеле исчез.
Когда через несколько минут он появился снова, то застал облаву на Черта. Напрасно призрак уверял, что его пес — существует тоже двойственное, что грязь и блохи к нему не пристают, ибо исчезает при переходе в призрачную сущность.
— А репьи у него на хвосте тоже с того света? — осведомилась Матильда.
Как не метался, не бегал, не упирался бедный пес, но и его тщательно вымыли турецким мылом. Правда, он потом в знак протеста улегся спать на самом верху мусорной кучи.
Наконец, уже в сумерки, мыться отправилась Матильда, и над замком долго разносился полный блаженства визг, так что летучие мыши той ночью предпочли охотиться в самых дальних полях, а несколько почтенных крысиных семейств навсегда покинула родовые гнезда.
Словом, все чистые, хоть и не все довольные, улеглись на выбитых креслах и диванах, укрылись вытряхнутыми одеялами и вскоре мирно уснули. Только господину де Спеле под утро пришлось навестить преисподнюю и возвратиться с аккуратными стопками выстиранного, выглаженного, заштопанного и даже благоухающего фиалковой отдушкой белья. Качество работы было безукоризненным, и не стоит этому удивляться, ведь де Спеле записал на свое зеркальце угрозы Матильды, и их демонстрация произвела глубокое впечатление на главного котлового.
Нежный запах достиг носа девы, и ей приснилось лавка благовоний, где рогатый и хвостатый, но предельно любезный приказчик предлагал ей хрустальные флаконы с заграничными и отечественными духами и грозился, что, если прекрасная дама не примет хотя бы малюсенький пузыречек, перекрестится и замертво рухнет у ее ног.
* * *
— Итак, как вы, любезные слушатели, безусловно, догадались, граф Шарль де Минюи оказался каким-то образом связанным с Цепью… Да-да, именно с большой буквы, ибо этот ржавый предмет был уникальным… Впрочем, Цепь уже не была полностью покрыта ржавчиной, ибо после эпизода у лилового костра во дворе замка, где присутствовал никто огромный, закованный в панцирь, одно из звеньев превратилась в чистое золото!
Глава 8
— Да господин профессор, говорить вы, конечно, мастак, но слушателей все равно нашел я! Будет справедливо, если
