позавидовала:
– Я думала, беременность – это сложно. Но по вам не скажешь.
– Вопрос в том, как относиться. Если таблетки пить и целый день по врачам-анализам, – она метнула насмешливый взгляд на подружек по интересному положению, – то полный ад. А я медицину игнорирую. Только сейчас пришлось, потому что обменная карта нужна.
– И все нормально с ребенком?
– Да как конь растет, – заулыбалась та. – Младенец со своими музыкальными предпочтениями. Вивальди слушать, как моя мать велит, не желает. А под Клаву Коку пляшет – дай боже!
Митрофанову подмывало спросить: кто отец ребенка и чем веселушка по жизни занимается, но от нетактичности удержалась. Поинтересовалась:
– А кто у вас врач?
– Черемисина, – скривилась юная женщина. – Вредная, занудная коровка.
У Нади в талоне значилась та же фамилия, и она расстроилась.
Новая знакомая окинула любопытным взглядом ее полную, но пока без видимых признаков беременности фигуру и легко перешла на ты:
– У тебя какой срок?
– Не знаю. Дней десять, наверно.
– Ох, темнота! Даже я знаю: считать надо от месячных последних. Так что у тебя шесть недель примерно. Ну, сейчас начнет тебе Черемисина мозг выносить: не пей, не кури, и вообще надо в тюрьму на сохранение!
– Правильней, конечно, на мотоцикле гонять! – не удержалась от колкости хмурая, толстая дама из очереди.
– Ты ездишь на мотоцикле? – совсем опешила Надя.
– Щас уже нет, – печально вздохнула девушка. – С ноября на прикол поставила. Холодно.
Из кабинета важной уточкой выкатилась очередная беременная пациентка, и врач выкрикнула:
– Следующий!
Веселушка состроила скорбную рожицу и отправилась на прием.
Хмурая дама из очереди пробормотала ей вслед:
– Шалашовка. – И тоном сплетницы сообщила Наде: – Ребенок невесть от кого, но не переживает. Успела другого мужика подцепить. Прямо здесь, в поликлинике.
Сплетничать в очереди – совсем перебор. Митрофанова отвернулась, притворилась, будто наглядную агитацию изучает.
Веселушка из кабинета вышла под конвоем медсестры. Врачиха вслед кричит:
– Немедленно на КТГ!
– Уже бегу, – насмешливо отозвалась та и подмигнула Наде.
– Митрофанова! – рявкнула докторица.
– Так передо мной еще двое. – Она растерянно взглянула на очередь.
– Иди, пока зовут, – подтолкнула ее новая знакомая. – Этим клушам (очередной насмешливый взгляд в сторону ожидающих) делать нефиг, вот и приходят раньше, толпу создают.
Надя повиновалась. Черемисина деловито спросила:
– Митрофанова Надежда? Проходи, садись. Выкладывай анамнез. Беременности, роды?
– Э-э-э… не было пока.
– Сейчас какие проблемы?
– Задержка.
– Будешь оставлять?
– Конечно!
– А лет тебе…
Взглянула на экран монитора, увидела сама, покачала головой:
– Поздновато!
– Лучше поздно, чем никогда! – браво отозвалась Надя.
– Еще одна. Шустрая, – не одобрила доктор.
– Могли бы сказать, что я молодец, – обиделась Митрофанова.
– Все надо в свое время делать. Но вы, молодежь, сначала погулять хотите. Болезни хронические наживаете. А потом удивляетесь: почему отеки, давление повышенное?
«Действительно, зануда», – подумала Надя.
Впрочем, на работе в библиотеке и не с такими общаться приходилось, так что знала, как обезоружить. И сейчас применила навыки. Преданный взгляд, искательно спросить:
– Но вы ведь меня научите, как все правильно делать?
– Не куришь?
– Нет.
– Алкоголь?
– Даже на Новый год шампанское не пила. Потому что беременность заподозрила.
– Ну, ладно, – подобрела врачиха, – забирайся на кресло.
…Вышла Надя из кабинета с диагнозом «беременность шесть недель», кучей направлений на анализы и строгим наказом: в общественных местах обязательно носить маску. Новая знакомая подняла бы на смех, но Митрофанова «намордник» послушно надела. Сходила в регистратуру, узнала, когда кровь можно сдать, записалась на узи.
Новое состояние накрыло ее с головой – даже ходить хотелось, как давно беременной, животом вперед. Хотя Черемисина сказала: малыш ее пока что размером со спичечный коробок.
– Но все органы сейчас активно формируются, так что надо беречься. Свежий воздух, фрукты, душевный покой! – наставляла врачиха.
Ананас, что ли, у Димки потребовать?
А вот и он, легок на помине, сообщение прислал:
«Ну, что?»
«Точно будешь папой. Медицина подтвердила», – ответила Митрофанова.
Неторопливо (как положено в новом статусе) дошла до парковки, только там сняла маску и снова увидела свою новую знакомую из поликлиники. Та садилась в «Шевроле», за рулем – приятный парень лет тридцати. Наверно, тот самый, которого в поликлинике подцепила. Умеет ведь!
Митрофанова помахала девушке рукой, та выкрикнула в ответ:
– Ну, что? Добро пожаловать в клуб?
– Ага, – улыбнулась Надя.
Парень за рулем что-то сказал, и веселушка подбежала к ней:
– Давай телефонами обменяемся! Будем вместе здоровый образ жизни вести!
«С тобой вряд ли получится», – подумала библиотекарша.
Но номер продиктовала.
Села за руль своего маленького «опелька». Зачем-то включила моргалку (хотя всего-то со своего места на парковке трогалась и рядом вообще никого). Зато когда выезжала на дорогу, поворотник включить забыла, нарвалась на недовольное бибиканье основного потока. Опасное это состояние – беременность. Голова совсем не соображает.
* * *
К встречам со свидетелями Дима обычно готовился, но к отцу задержанного Стокусова отправился безо всякого плана. Да и не надеялся он полезную информацию получить. Что ему может сказать пожилой инвалид, кроме, конечно, уверений в невиновности сына? Тем более старик лежачий, мозг после инсульта наверняка пострадал. Небось даже не вспомнит, как все было в злосчастный новогодний вечер.
Но все равно отправился. Уже когда подъехал, запоздало подумал: кто ему дверь откроет, если отец не встает?
К счастью, квартира оказалась не заперта.
Лежащий в постели мужчина встретил его осмысленным, цепким взглядом. Осторожно спросил:
– Вы кто?
Речь не очень разборчива, но Дима понял.
Легенду городить не стал:
– Я журналист. Не верю, что ваш сын виновен. Хочу разобраться.
– Журналист или блогер?
Для старика-инсультника он неплохо разбирался в современных реалиях.
Когда услышал, что Полуянов из самих «Молодежных вестей», – сразу приободрился:
– Я вас знаю! Вы дело про убийство в поезде расследовали![3] И «Несерьезные новости» читаю.
Дима украдкой осмотрел комнату. Постель несвежая, запах затхлый, шторы пропыленные. Зато на столике рядом с кроватью навороченный, явно заграничный прибор непонятного назначения.
– Что это? – поинтересовался Полуянов.
– Эле-ктро-сти-му-ляция, – с трудом выговорил больной сложное слово. И с гордостью добавил: – Маша мне купила.
– Маша? – удивился Дима.
– Да. – На глазах старика показались слезы. – Заботилась обо мне. Ми-кро-то-ки еще есть в тумбочке. Лекарства приносила дефицитные.
В медикаментах Полуянов не особо разбирался, но знал: бесплатно инсультникам выдают грошовый и небезопасный аспирин. Однако у постели старика лежал дорогущий препарат «Ксарелто».
– Тоже Маша? – уточнил он.
– Да… И икорочку мне покупала, и чай, какой я люблю.
– А Юра что?
– Сын не верил, что я поправлюсь, – вздохнул тот печально. – А Машенька надеялась.
Ксюша Кременская из «XXL» уже успела разразиться злобной статейкой о погибшей. Горячо утверждала: Мария Рыжкина – особа асоциальная. Попивала,
