и других гостей хватало. Однако в связи с особой секретностью объекта на борт допускались только свои, отечественные журналисты и фотокорреспонденты.
Звездами первой величины, несколько лет прожившими на ледоколе, были два белых медвежонка. Воспитателем им был назначен электрорадионавигатор ледокола Александр Гамбургер. Подробнее об этой троице расскажу в другой главе. Пока лишь замечу: вряд ли в мире было хоть одно средство массовой информации, не позабавившее своих читателей снимком улыбающегося «медвежьего воспитателя», на котором, как два шаловливых котенка, с двух сторон висят лохматые и донельзя счастливые «воспитанники» – относящиеся, кстати, к самым свирепым хищникам мира.
Бывало, что гости, прибыв со встречным судном, в кромешной тьме полярной ночи как будто солнечным лучиком оживляли окрестный пейзаж. И «вечная зима» уже не казалась такой промозглой, а ночь – беспросветной.
Таким «лучиком» в одном из рейсов стал высадившийся на палубу ледокола десант довольно большого и очень веселого музыкально-танцевального коллектива Московского авиационного института. Молодые, задорные и талантливые, студенты с первых же выступлений влюбили в себя экипаж. Мотором коллектива была маленькая рыжеволосая лохматая девчушка. Руководил же веселым ансамблем тоже еще молодой, сейчас уже не помню, то ли аспирант, то ли преподаватель, а, скорее всего, и то и другое, – Михаил Задорнов. Да-да, тот самый, будущий известный писатель-юморист.
В поисках ярких впечатлений в Арктику стремились попасть и писатели. Самые везучие оказывались на атомном ледоколе. Как-то в одном из рейсов в технический архив зашел довольно молодой человек. Поздоровавшись и подойдя к моему рабочему столу, воскликнул: «Ой, моя книжка!»
В те годы только-только начинал широко издаваться писатель Эдуард Успенский. Он писал непохоже на всех и был настолько талантлив… Ну вспомните: кот Матроскин, старуха Шапокляк – это же чистой воды жемчужины, не потускневшие за десятилетия… И у меня на столе, бесцеремонно потеснив суперважные документы, напоминанием о доме лежала книжка про Чебурашку, крокодила Гену и всю эту веселую компанию.
И вот среди арктических льдов передо мной стоял человек, придумавший всех этих замечательных персонажей, и как простой смертный спрашивал, нет ли у меня парочки конвертов! О том, что посреди Арктики, во тьме полярной ночи передо мной будет стоять «папа» старухи Шапокляк, я и мечтать не могла. Конечно же, ему были немедленно вручены самые что ни на есть суперфирменные, предназначенные для особо важных писем конверты.
Что забыл детский писатель на атомном ледоколе, я тогда его не спросила, да и сейчас не знаю. Возможно, ему просто удалось «выбить» творческую командировку, вот и отправился за эмоциональной подпиткой. Возможно, здесь родился и какой-то литературный сюжет. Главное, что и писатель получил то, что хотел, и члены экипажа, вернувшись из рейса, рассказывали детям, что «вот как тебя» видели того, кто придумал Чебурашку.
«Папа» крокодила Гены на борту атомного ледокола – это круто. Но для меня гораздо важнее была другая встреча на борту ледокола.
Так же буднично, как в архиве появлялся весь народ, в один из рейсов зашел человек, у которого вместо кистей обеих рук были протезы. И сразу можно было восхититься его мужеством: с такими протезами, какие были в те времена, без помощника отправиться в подобное путешествие – уже подвиг.
Поздоровавшись, он представился: «Зиновий Каневский, писатель».
Бог ты мой, Зиновий Каневский!
Его книжек у меня с собой не было, зато дома – несколько! Как и многие в те годы, я читала его взахлеб. Из этих ярко и талантливо написанных книг следовало, что писатель он – во вторую очередь, а в первую – исследователь истории Арктики. Полярный исследователь!
Немедленно отложив все дела, я усадила гостя поудобнее, налила ему чай в самую красивую чашку и с бесцеремонностью молодости уставилась на него. Видя, что ему рады и что его книги знают, гость сам, без моих вопросов, сразу же рассказал, почему у него вместо рук – протезы.
В том самом 1959 году, когда в строй действующих вступил атомный ледокол, в составе группы полярников Каневский находился на архипелаге Новая Земля. Так случилось, что при работе на морском льду в трех километрах от станции они попали в страшный ураган. Их так разметало, что Зиновий оказался один в снежном месиве. Идти было невозможно, и, спасаясь, ему пришлось очень долго ползти. Добраться до укрытия сил ему хватило, но кисти рук оказались так обморожены, что пришлось их ампутировать. Что не помешало ему ни в исследовательских, ни в литературных делах. А для меня помимо радости просто увидеть этого человека, еще большей радостью была возможность, пока он находился на ледоколе, помогать ему в каких-то бытовых делах: заточить карандаш, надписать конверт, что-то подать.
Глава 13
О том, как Фидель Кастро чуть не помешал жениться радисту атомохода
Интерес к ледоколу был столь велик, что за годы работы на нем побывали многие из самых выдающихся людей планеты: от Юрия Гагарина до глав многих государств. Один из самых ярких визитов нанес руководитель страны небольшой, но в те годы весьма заметной на карте мира.
В апреле 1963 года в Советский Союз прибыл глава Республики Куба Фидель Кастро. Он пожелал увидеть легендарный ледокол. Конечно же, просьба большого друга нашей страны была уважена.
Фидель летел в Мурманск в сопровождении большой свиты. В нее входили его боевые соратники – кубинцы и группа высокопоставленных чиновников нашей страны во главе с одним из тогдашних руководителей Советского Союза Анастасом Ивановичем Микояном.
Военный аэродром, где должен был приземлиться самолет с важными гостями, находится километрах в ста от Мурманска. При том что Кольский полуостров не самое солнечное место на земле, этот аэродром расположен так удачно, что по метеоусловиям бывает закрыт нечасто. Однако этот самолет с суперважными гостями аэродром встречал не просто обычными для северного апреля снежными зарядами, а внезапно, буквально из ничего возникшим ураганом. Вот только что светило яркое солнце, на небе – ни облачка, и вдруг – метель, ни зги не видно, а внизу, совсем близко, сопки. Но это и есть Крайний Север. И исключительно благодаря опыту и мастерству экипажа самолета катастрофы удалось избежать.
Фиделя в нашей стране любили, и в Мурманске его радушно приветствовал весь город. Конечно, и на ледоколе все было готово к встрече гостей.
И надо же было случиться такому совпадению, что на день визита Фиделя были назначены регистрация брака и свадьба радиста атомного ледокола «Ленин» Виталия Маслова.
Казалось бы: где боевой команданте из далекой южной страны и где радист атомного ледокола? Но если судьба уготовила им встречу, то они встретились.
