— А ты? Ты, сука? Знаешь этого мальчишку? — скуластый Иоши взглянул на женщину.
— Чего молчишь, хуесоска? — подскочил мужчина с татуированной рукой и этой самой рукой ударил женщину в лицо.
Женская голова откинулась назад, раздался отчетливый хруст, а из сплющенного носа полилась новая струйка крови. Она бессильно опустила лицо и проговорила:
— А ты, щенок! Ты знаешь их? Знаешь людей, обокравших Хаганеноцуме-кай? — подскочил ко мне мужчина с татуированной рукой.
Избитый снова покачал головой.
— Н… н… нет, — прошептали мои губы.
— Тогда брось в него камень, — в мою руку вложили булыжник, величиной с персик. — Давай, швырни прямо в разбитый ебальник. Покажи, как ты ненавидишь их!
На этот раз мужчина с разбитым лицом кивнул. Кивнул, а его губы прошептали: «Бросай, сынок». Я видел это, смаргивая слезы. Видел, как поднимается рука и швыряет камень. Он ударился точно над правой бровью мужчины, содрав кожу и вызвав новый ручеек крови.
— Молодец, пацан! Когда вырастешь, возьмем тебя в Хаганеноцуме-кай! Снайпером! — потрепала по голове татуированная рука. — А теперь свали в туман. Нам ещё надо казнить этих никчемных выродков.
Меня отшвырнули в сторону, а когда я встал, то процессия уже удалялась. Я дотронулся до капель крови на булыжной мостовой. Она была красной и уже начала темнеть от уличной пыли.
— Жаль семью Аяда. Их магазин просто-напросто стоял на территории Хаганеноцуме-кай, — послышалось рядом. — И их подставили… Хорошо ещё, что ребенка успели отправить к родным в Токио.
— Чего ты городишь, старый дурак? — послышался женский голос, а потом звучный шлепок. — Если тебя услышат, то тоже пойдешь, как и Аяда…
— Да иди ты в жопу, женщина, — проговорил усталый голос.
Я снова дотронулся до крови на мостовой. На испачканный безымянный палец упала слезинка, размывая красную жидкость.
— Всё ясно! — раздался голос Норобу. — Тень, выходи! Выходи, а то рискуешь тут застрять…
Глава 6
Какая же всё-таки гадость, эта настойка сэнсэя Норобу… Даже когда я вынырнул из воспоминаний Киоси, то ещё полдня ходил и отплевался. Слышал я прикол про то, что бережливые люди вместо жвачки жуют носки, заодно обходятся без стиральной машины. Должно быть и запах во рту у них такой же, какой возник у меня после настоя Чужой Памяти.
Сэнсэй мрачно смотрел на меня, оставаясь всё в той же позе.
— Ну чего ты во мне дырки буравишь? Да, мне тоже не понравилось. И понятно, что пацан пытается исполнить волю родителей… Интересно, какой раз он так попадает? — почесал я голову.
— Шестой, — раздался слабый голос Киоси. — В шестой раз я пытаюсь отомстить за родителей и меня снова побеждают. Изаму-сан, ты же сказал, что если я буду делать твою зарядку, то стану сильным… А у меня не получилось стать сильным. Меня победили…
— Да? И сколько же их было? Десять? Двадцать?
— Пять человек. Их всегда пять человек… И они очень сильные… Когда я стану сильным, Изаму-сан?
— Станешь, Киоси. Обязательно станешь. Сэнсэй, подскажи, а это не та группировка, которая заказала Масаши? Чей шрам от пули я ношу на спине…
— Да, Тень, это они и есть. Хаганеноцуме-кай…
— Сэнсэй, значит, у них кроме Окамото появился ещё один кровник. Не должно так быть, не должны дети бросать камни в своих родителей.
Норобу задумчиво почесал голову. Он поправил одеяло на Киоси и погладил его жесткие волосы.
— Думаю, что да. Пора бы заняться этим кланом. Узнай у Мизуки — не пересекаются ли их интересы с интересами нашей группировки? Если пересекаются, то надо узнать, чьи именно, а то окажется, что мы накажем тех, кто нам нужен.
— Подожди, но как же? Если они убили родителей малыша, то…
— То они убили родителей малыша. В таком случае, он кровник и он может мстить им без оглядки на клановые интересы. Но если вмешаемся мы, то можем задеть интересы нашего клана. Вот такой вот выворот преступного мира. Плошку риса пополам, а вот говядинку каждый ест свою.
Киоси так жалобно посмотрел на меня и отвернулся, что я решил — даже если интересы наших группировок будут пересекаться, то всё равно смерть родителей тануки не останется безнаказанной. Даже если Мизуки скажет, чтобы я их не трогал и вообще не думал плохое в сторону Хаганеноцуме-кай…
Тануки будет продолжать приходить к этим людям и будет получать люлей. Но только до тех пор, пока им не начнет надоедать эта забава. В один из дней они просто-напросто проломят голову маленькому тануки, да и выбросят в Токийский залив. Судя по тому, что последний раз его избили особенно жестоко, то этот день не за горами.
— Скажи, Киоси, а кто такой этот человек с татуированной рукой? Как его имя?
— Ёсимаса Сакурай, вакагасира Хаганеноцуме-кай.
— Опытный человек в криминальном мире, опытный киллер, опытный преступник. Мда, и как же твои родители перешли ему дорогу?
— Не захотели продавать наш магазин по той цене, которую им назначил Сакурай. Это было даже не смешно — с такой суммой не открыть новый магазин, а только если захудалую лавчонку на окраине Токио. Сами же они отгрохали супермаркет на этом месте…
— Понятно, твоих родителей оболгали, а тебя оставили сиротой. Но не ссы, пацан, у меня к этим полудуркам тоже есть дело, — я потер плечо, куда поймал пулю, предназначенную Масаши Окамото. — И ещё у нескольких людей найдутся вопросы.
Киоси благодарно улыбнулся. Я снова потрепал его по макушке. Эх, знал бы я, что у этого шалуна такая тайна за спиной. И что тогда? Знал бы я и сразу же кинулся бы в бой? Нет, навряд ли. Да и сейчас не стоило бросаться, очертя голову. Лучше сначала узнать по поводу расположения группировки, узнать привычки, узнать пути перемещений…
Надо будет подойти к Масаши и поговорить с ним по поводу подкрепления. Вряд ли в группировке Хаганеноцуме вакагасира и сайко-комон (третье лицо в структуре) будут обычными ребятами, которым можно начистить таблетку в парадной. Скорее всего, они оба ходят с парой-тройкой молодцов, которые знакомы как с оммёдо, так и с боевыми искусствами.
В конце концов, я же не мальчишка-тануки, который бросается мстить, очертя голову. Нужно всё узнать, всё выяснить… Нужно позвонить Мизуки!
— Отдыхай, малыш, мы что-нибудь придумаем, — улыбнулся я.
— Спасибо, Изаму-тян, — произнес Киоси.
Я сложил новую доги в сумку и закинул её на плечо. Подмигнул Киоси и вышел из комнаты. За мной следом струйкой просочился сэнсэй Норобу.
— Тень, ты уверен в своих силах? — спокойно произнес сэнсэй, когда я налил чай на маленькой кухне.
— Я не уверен, что смогу вернуться со второго кумитэ, так что о какой уверенности идет речь? Но я не хочу, чтобы этого мальца, — я кивнул на закрытую дверь, — однажды отправили к родителям только потому, что они защищали своё имущество. Ты знаешь, сколько в моём мире сгубили людей только за то, что они помешали власть имущим? Мне даже однажды сделали заказ на паренька, который набил морду богатенькому сынку… И что? Я должен был его убить?