О нет! Только не это!
На столе перевернут томатный сок прямо на мои документы!
— Мамочка, прости, я нечаянно! — смотрит на меня виновато. А я понимаю, что это последняя капля! Я больше не могу! Приваливаюсь к стене, все плывет, и я бессильно съезжаю вниз, почти теряя связь с реальностью.
— Мамочка! Мамочка! — слышу голос дочери.
Почему он такой испуганный? Что случилось? Открываю глаза, натыкаюсь на огромные глазенки Лисички, полные слез. — Мамочка, — плачет она, прикладывая холодные ладошки к моему лбу.
— Ты замерзла! — слабо шепчу я. — У тебя руки ледяные!
— Нет, мамуль, это ты горячая очень! У тебя температура! — всхлипывает она. Надо градусник!
— Да все нормально! — пытаюсь я встать.
Господи! Как я оказалась на полу?
— Стоп! — звучит командный голос надо мной. — Сядь назад!
На кухню заходит Макс.
— Мам, а кто это? — с любопытством спрашивает Настя.
— Не узнала меня, Лисичка? — усмехается он. — А так? — в его руках появляется та самая треуголка, он надевает ее на голову и изображает свою озорную пиратскую улыбку.
— Джон Воробей! — вскакивает радостно Настя. — А чего ты такой странный?
— Я просто сегодня обычный! Чтобы никто больше не догадался, что я из сказки!
— Джон, а ты на маме когда женишься? — требовательно прищуривается.
— Как только мама согласится! — разводит он руками.
— Надо побыстрее! Видишь, мама заболела! Ее лечить надо! Срочно!
— Нет! Не надо! — протестую я. — Все нормально со мной, — пытаюсь снова встать.
— Тихо! Сиди! — Макс наклоняется надо мной, прикладывает руку ко лбу. — О-о-о! Закипела головушка, да?
— Так! Я…, — кое-как встаю, перед глазами плывет, хвастаюсь за стену для опоры.
— Тихо! Допрыгалась уже! Иди сюда!
— Нет! Не смей! — но протесты мои никого не волнуют. Сильные мужские руки подхватывают меня, как маленькую. Перед глазами опять плывет, только поэтому я хватаюсь за его крепкие плечи, утыкаясь носом в мужскую шею. От его запаха голова кружится еще сильнее.
— Настя, куда маму уложить, показывай!
— Сюда! На диван! — бежит впереди моя крошка.
И вот я уже лежу на подушках, укутана теплым пледом, в руках у меня малиновый чай, а на кухне я слышу голоса:
— Так тебя зовут Максим, а не Джон Воробей? И ты не пират? — доносится голос Насти.
— Ну не совсем так! В обычной жизни я Максим, но иногда я превращаюсь в Джона Воробья.
— А как это? Что нужно, чтобы ты превратился?
— Твое желание. И мое. Если ты сильно захочешь, я снова стану пиратом.
— Ух ты! А если я уже хочу?
— Нет. Сегодня нам надо вылечить маму. Где у вас лекарства, показывай!
Шуршат там чем-то, шепчутся. Мне так неловко, и я не знаю, что делать. Но все еще раскалывающаяся голова не позволяет думать здраво. Хочется просто свернуться под одеялом и спрятаться от всех проблем. Так я и поступаю.
Только начинаю уплывать в сон, как меня будит голос дочки:
— Мам! Мам! Проснись!
— А, что такое?
— Давай температуру мерить! Мы термометр нашли!
— М-м-м! А можно я просто полежу! Не трогайте меня, пожалуйста! — со стоном зарываюсь глубже в одеяло.
— Нет уж, вставай, моя королева! Будем тебя лечить! — присаживается рядом с диваном Максим.
Это так непривычно видеть в моей квартире мужчину, да еще быть перед ним такой беспомощной. Хочется встряхнуться, но мне реально плохо, поэтому сил на браваду просто нет.
— Да уж! Сегодня я та еще королева! — бурчу, выбираясь из одеяла и ставя градусник подмышку.
— Самая настоящая! — улыбается нежно Максим. Разве можно быть таким красивым, а? Это преступление.
— Я пришел на борщ, а тут ни борща, ни котлет. Как так? — усмехается, нежно поглаживая меня по щеке. Мне так тепло от этого прикосновения, что я начинаю таять еще больше.
— Это ты меня довел! — улыбаюсь в ответ.
— Я? — удивляется Макс.
— Да! Все с ног на голову перевернул. И на работе мне влетело из-за твоих цветов, — выговариваю ему, но не зло.
— Что, завидно всем стало, да? — понимающе кивает он.
— Не знаю, завтра, когда меня уволят, спрошу.
— Почему завтра?
— А мне отчет надо сделать до утра, а Настя документы соком залила. Теперь меня точно уволят. Возьмешь меня кухаркой?
— Заманчивое предложение, я подумаю.
— Подумай, подумай.
— Обязательно. А теперь давай градусник, — забирает, смотрит, морщится. — Тридцать девять почти. Зашибись. Настя, неси таблетки, которые мы нашли. Королеву надо срочно спасать.
Настя приносит воду и блистер таблеток, дальше раздражающее шуршание, меня заставляют проглотить несколько пилюль, а потом наконец оставляют в покое, и я уплываю в тяжелый беспокойный сон, в котором мне мерещатся такие нежные объятия, горячее мужское тело рядом, заботливые руки, трепетные поцелуи.
Жалко, что это всего лишь сон…
***
Утром я с трудом разлепляю глаза. Горло горит огнем, голова тяжелая, тело ломит, но нужно вставать, скоро точно начнет орать будильник.
Чувствую себя отвратительно, только кого это волнует? Выбора нет. Надо Настю вести в садик, а потом идти на ненавистную работу.
Еще пару минут плаваю в полудреме, потом вспоминаю события вчерашнего вечера: бабка-управдом, Макс, мой обморок…
Черт! Я же отчет не сделала, и документы все в томате! А-а-а-а!
Вскакиваю! И с ужасом понимаю, что за окном уже далеко не раннее утро. Солнце высоко! Хватаю в руки телефон и застываю!
Одиннадцать утра?!
Как?!
Бегу в спальню к дочери и пораженно замираю. Кроватка ее расправлена, но Лисички нет!
— Настя! — кричу на всю квартиру.
Бросаюсь в ванную, но там пусто! На кухне та же картина. Паника накрывает девятым валом!
Какая же ты идиотка, Олеся! Вырубилась вчера, оставив беззащитного ребенка с незнакомым мужчиной. Как ты могла?
Боже! Что он сделал с моей девочкой?
В голове уже несутся самые ужасные варианты, начиная от похищения за выкуп и заканчивая продажей детей на органы. Господи, помоги!
Бегу за телефоном, чтобы позвонить в полицию, уже набираю нужные цифры, но тут замечаю записку на кухонном столе.
«Лисичка в садике, ты на больничном! Документы от томата почти спасены, сохнут на подоконнике.
Ушел за капустой, скоро буду! Как проснешься, выпей таблетки, они на столе!
P.S. Ты во сне просто милашка, только похрапываешь забавно.
Целую!
Макс!»
Сползаю бессильно на стул. Виски пульсируют. Но паника немного отпускает. Лисичка в порядке, это главное!
Похрапываю я, значит, да?
Господи, неужели вот все то, что мне снилось, было на самом деле?
Нет, не может быть… Прислушиваюсь к себе, тело неудовлетворенно ноет… Ох уж этот Макс!
Так, Олеся! Включай мозги! Хватит плавать в этом сиропе!
Для того чтобы окончательно успокоиться, набираю воспитателя, она сообщает, что с Настей все хорошо, у них
