И столько злобы, ненависти и потаённой зависти прозвучало в его голосе…
Мужчина залился безумным смехом.
— Ха, видимо, из нас двоих только я испытывал чувства. Идиот. Повёлся как мальчишка. Это не мой ребёнок, — выдал Лэй. И ни одной эмоции ни на лице, ни в голосе!
Тут уж я не выдержал.
— Неуж-ж-жели?! — прошипел в лицо ублюдку, позорящему честь и память моей дочери.
Магия вокруг меня заискрилась.
— Кто Вы? И что забыли в моём доме?
— Отец Эвелины.
Блондин зло сощурился:
— Маг. Она не говорила, что состоит в родстве с магами, — прозвучало презрительно. — Впрочем, как оказалось, она о многом… не договаривала. Наш брак был ошибкой. Что Вам нужно?
Я еле сдержался, чтобы не растерзать негодяя на клочки ни магией, ни физически.
Позже, Фрей. Сейчас у тебя другая цель.
— Я забираю дочь и внучку.
— Как пожелаете, — пожал плечами… зять и, обойдя меня, направился к двери.
— Стой! И это всё? Никаких возражений? Претензий? Скандалов? Требований? — развернувшись к Лоресу Лэю, спросил я.
Он смерил меня высокомерным взглядом и отвернулся.
— У Вас полчаса, чтобы убраться из моего дома. На раздел имущества можете не надеяться. Вы ничего не получите. С девчонкой делайте, что хотите. Мне не интересно. А тело Эв… — запнулся мерзавец, — её тело похороните на городском кладбище. Я оплачу погребение и всё, что требуется. Пришлите счёт по маг-почте. Ибо встречаться с Вами или кем-то другим ещё раз я не намерен.
И он ушёл.
Просто вышел из комнаты, а затем и из дома.
Повитуха также ретировалась, бросив напоследок:
— Мне очень жаль, господин.
И я остался один. Совсем один.
Подошёл к дочери. Нежно обвёл овал навечно юного лица. Проследил пальцами улыбку. И закрыл рукой остекленевшие глаза.
— Двадцать лет… Магия, ей только двадцать лет!
В груди защемило. Горло сжал спазм. Я упал на колени, сжал в руках хрупкую холодную ладошку дочери и заплакал. Как ребёнок. Хотя даже в детстве я никогда не рыдал. Так горько. Так отчаянно. Так безнадёжно.
Всё, к чему я стремился, наверное, с самого рождения, — без малого, две сотни лет, — показалось мне таким далёким, ненужным, бесполезным.
— Тщеславный старый осёл, — хмыкнул я и, давясь слезами, расхохотался.
Так бы и продолжал жалеть себя, если бы не тёплый магический ветерок, внезапно ударивший мне в лицо.
Посмотрел в сторону источника и наткнулся на внимательный взгляд. Маленькое существо смешно зевнуло и заморгало.
Я невольно улыбнулся.
— И как я мог забыть про тебя?
Поднялся. Рукавом вытер слёзы. Подошёл к младенцу и взял на руки.
— Не один. Теперь у меня есть ты. И я не позволю никому причинить тебе боль, малышка.
Внучка что-то одобрительно воскликнула.
— Именно. А сейчас нам пора уходить.
И мы покинули дом.
Я экстренно вызвал Юльсиэль.
Эльфийка перенеслась к нам за считанные мгновения.
Сонная, всклокоченная, в мантии магистра, поверх кружевной ночной сорочки.
Увидев меня, она всё поняла без слов.
Только спросила, где Эви.
Я кивнул на дом.
А дальше подруга развила бурную деятельность.
Не прошло и десяти минут, как мы очутились на кладбище и началась церемония ритуального сожжения и захоронения. Ибо я не позволю какому-либо замшелому некромантишке использовать тело моей дочери после смерти.
Всё прошло как должно.
Краем глаза я заметил вдали Лореса Лэя.
Крепче прижал к себе внучку и плотнее закутал её в мантию.
— Пришёл, мерзавец, — буркнул себе под нос, покидая погост.
Но леди Юльсиэль Лоутс, разумеется, услышала.
У этих эльфов, вообще, поразительно тонкий слух.
— Расскажешь?
— Сначала нужно уложить спать ребёнка в нормальную постель.
— У тебя-то есть нормальная постель? Небось ютишься на старом диване, — фыркнула подруга.
Угадала.
— Ой, как всё запущенно, — проследив мою реакцию, закатила глаза Юльс. — Сегодня переночуете у меня. Девочка выспится, ты выговоришься, а завтра решим, что делать. А то я очень сомневаюсь, что наш гениальный архимаг Луиз Фрей разбирается в чём-либо, кроме магических наук и походной жизни.
Опять полетел камень в мой огород. Справедливо, надо сказать.
— Я, и правда, не силён в бытовых мелочах, — решил признать очевидное.
— Знаю, — фыркнула брюнетка. — До сих пор забыть не могу, как ты отбывал повинность за взрыв в преподавательской лаборатории на кухне академии. Хех, мы тогда всем составом альма-матер боялись травануться твоими шедеврами. А уж какой срач на самой кухне развёл, — захихикала Лоутс, сверкая тёмно-зелёными глазами. — Кто ж знал, что руки у нашего гения в плане готовки и уборки не из того места растут…
Я усмехнулся.
— Это был тактический ход. Меня же после этого больше не ставили отрабатывать повинность без магии, да ещё и в бытовой сфере.
