бессистемно. Выполняю разовые заказы.
— А меня вы сфотографируете?
— С большим удовольствием. В следующий раз приду с фотоаппаратом и, если владелец клуба не будет против…
— Давайте я предложу другой вариант. У вас карандаш найдётся? И листок бумаги?
— Да, вот.
Она нацарапала на странице, вырванной из блокнота, несколько цифр:
— Вы понимаете, Стэн, я действительно люблю этот клуб. Но для всех остальных здесь — отдых, а для меня — работа. Хочется иногда сменить обстановку… В общем, я предпочла бы сфотографироваться где-нибудь в другом месте. В более приватной обстановке, так скажем. Как вы на это смотрите?
— Я полностью за.
— Вот и замечательно. Теперь у вас есть мой номер, жду вашего звонка. У меня только одна просьба… Хотя нет — две… Во-первых, давайте не будем ничего афишировать. Пусть это будет нашим секретом. Договорились?
— Да, разумеется. А вторая просьба?
— Она и вовсе пустячная…
Саманта встала из-за стола и, чуть наклонившись к Стэну, шепнула:
— Не звоните с утра. Работа у меня — за полночь, а я очень люблю поспать. Но это тоже страшный секрет.
Она подмигнула и, покачивая бёдрами, направилась мимо сцены, к неприметной двери в углу. Стэн, проводив её взглядом, нашарил сигаретную пачку. Подумал — да, день сегодня начинался не очень, но вечер всё компенсировал…
Тем временем на сцену поднялся жгучий брюнет в безупречном смокинге. Дамы за столиками разразились аплодисментами. Брюнет, сверкнув улыбкой, адресовал им благодарственный жест, после чего запел.
У него был приятный тембр, но сам этот щёголь вызвал у Стэна нестерпимое раздражение — потому что занял место у микрофона, которое принадлежало Саманте. Песня же, которая теперь зазвучала, показалась глупой и бездарной пародией.
Щёголь наконец замолчал, но не спешил уходить со сцены. Именно он, судя по всему, был сегодня главной звездой.
Стэн больше не хотел на это смотреть.
Он допил виски, прикрыл глаза, чтобы лучше вспомнить тот миг, когда свет прожектора выцарапал Саманту из мрака. Стэн будто фотографировал её мысленно, накрепко фиксировал в памяти, понимая, что вряд ли ещё увидит что-то подобное.
Он просидел так пару минут, прежде чем вернуться в реальность. Будь его воля, Стэн ушёл бы из клуба прямо сейчас, но у него, к сожалению, оставалось тут дело — поиск пропавшего живописца.
Заметив рядом официантку, он подозвал её и аккуратно продемонстрировал ей две вещи — фотографию Эрика и купюру-десятку. Пояснил вполголоса:
— Мисс, я ищу своего знакомого. Он сюда заходил на днях. Узнаёте?
— Ой, — сказала она, — красивый. И да, я его тут видела как-то раз. Но вы лучше спросите у Криса. Они друзья. Ну, по крайней мере, общались.
— Крис — это кто?
— Это наш… Ну, в общем, он тут тоже работает. Но сейчас его нет, уехал.
— Когда вернётся?
— Не знаю, мистер, я же не босс. Просто выпивку разношу.
— Понимаю. Ладно, а как он выглядит хоть, ваш Крис?
— Ну, высокий такой, плечистый. У него ещё родинка тут, под глазом.
Она коснулась своей правой скулы. Ловко подхватила купюру и отошла к соседнему столику. Стэн удовлетворённо кивнул — неплохо, вот и зацепка. Завтра он, пожалуй, ещё раз наведается сюда, чтобы поговорить с этим Крисом. А сейчас наконец имеется повод, чтобы свалить подальше…
Он вышел на улицу, машинально вытащил сигареты, но так и не закурил. После душного зала хотелось прочистить лёгкие, а вечерняя сырость в кои-то веки показалась приятной. Стэн глубоко вздохнул и медленно зашагал к парковке, глядя на реку, над которой висел туман.
— Эй, приятель.
Стэн обернулся. К нему приблизился давешний поклонник Саманты — тот, что сидел у сцены и хлопал, как ненормальный. Теперь он покачивался от выпитого. Плащ был расстёгнут, а шляпа сидела криво — нахлобучил, видимо, в спешке.
— Слушай сюда, — сказал он. — Я человек прямой, дважды повторять не привык. Поэтому так. Чтобы я тебя здесь больше не видел. Вообще ни разу. Усёк?
— Простите, — вежливо сказал Стэн, — я уточню буквально один момент. Вы сотрудник этого заведения?
— Я всё сказал. Проваливай и больше не появляйся.
— Видите ли, мистер… Одно дело — если вы говорите от имени хозяина клуба. Он человек серьёзный, я не рискнул бы ему перечить. Но если вы выражаете своё личное пожелание, то всё не так однозначно.
— Не заговаривай мне зубы, приятель! — рявкнул ценитель певческого искусства. — Ещё раз увижу рядом с Самантой — тебе конец. Точка.
— Вы её друг?
— Тебя это не касается. По-хорошему, значит, не понимаешь? Жаль…
Он вытащил руку из кармана плаща. Тускло блеснул кастет.
Стэн нащупал пистолетную рукоять.
Подумал с недоумением — неужели в этой истории всё так просто? Эрик явился в клуб, познакомился с какой-нибудь дамой, хотя бы с той же Самантой, а ревнивый кретин подстерёг на выходе… Да ну, бред… То есть теоретически, конечно, возможно, но как объяснить тогда остальные исчезновения? Там ведь жертвы уходили домой, а пропадали позже…
Человек с кастетом шагнул вперёд.
— Господа, простите, что прерываем.
Из-за угла вышли двое. Они тоже держали руки в карманах, но двигались уверенно, с хищной неторопливостью. Друг на друга походили как братья — ну, по крайней мере, сейчас, в туманном свете уличных фонарей.
— Здесь приличный клуб, господа, — сказал один из «братьев» негромко. — Мы дорожим своей репутацией. Инциденты были бы нежелательны.
— Не лезьте не в своё дело, — процедил меломан с кастетом. — Мы на улице, а не в клубе. У нас частный разговор.
— В частные дела мы не вмешиваемся. Но будем крайне признательны, если вы их уладите где-нибудь в другом месте. Здешнюю территорию мы считаем зоной своей ответственности.
— Послушай, молокосос. Ты понимаешь, кто я такой?
— Да, мистер Хардинг, мы знаем, кто вы. И если помните, мы неоднократно обращались к вам с просьбой вести себя тут более сдержанно. Поэтому давайте не будем ссориться и доводить до крайности.
Но этот спокойный тон разозлил Хардинга ещё больше. Он сопел, словно паровоз, сжимая мосластые кулаки. А «брат» между тем посмотрел на Стэна:
— Вас, мистер, мы тоже просим не нарушать порядок.
— Без проблем, — согласился Стэн. — Я, собственно, шёл к машине. День у меня был нервный, так что пора домой. Всего хорошего, господа.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Стоять!
Хардинг проорал это
