Так и хочется сказать: «Да моргни ты уже лишний раз!»
— И как? — задает вопрос, понятный мужчинам, но не мне.
— Отлично.
— У обоих.
Прилетают ему ответы.
— Что ж, рад слышать, — кивает и неторопливо обходит диван.
А руки снова за спиной сложены. Интересно, он их так и не расцеплял с тех пор, как со жгучей брюнеткой гулял?
Может, боится коснуться других.
Или у него обет такой: ни до кого не дотрагиваться от восхода и до заката солнца с четверга на пятницу каждую вторую неделю месяца?
Шучу, естественно, но… а вдруг?
Вспоминаю, что брала у брюнета бокал с водой и возвращала назад, а вот было ли касание пальцев или нет — не помню.
Хм, либо сама себя накручиваю, либо тут загадка на загадке скрыта.
Ранур занимает противоположный край дивана таким образом, чтобы не задевать меня даже краем одежды. Вроде бы и делает все это естественно, без дерганий, по привычке. Но я замечаю.
— Сейчас или вообще? — обращаюсь к нему, раз он сам вызвался ответить на волнующий каждую попаданку вопрос.
— И сейчас, и вообще, — осматривает внимательно выбранный мной костюм, — Ая посоветовала надеть?
И ухмылка такая ехидная, будто заговор раскрыл и решил этим щелкнуть по носу.
Что ж, не в этот раз и не за мой счет.
— Нет, самостоятельно определилась. Люблю, знаете ли, удобные и качественные вещи, а еще соответствующие месту, времени и настроению.
— Удивила, — стирает улыбку и, прищурившись, всматривается в лицо.
Копирую его мимику полностью, прожигая сквозь ресницы острым взглядом.
А глаза-то красивые. Темно-карие. И очень выразительные. Кажется, будто карандашом обведены, настолько ресницы длинные и чёрные-черные.
Но, чем дольше смотрю, тем радужка светлее становится, делая зрачок более и более заметным. Ого! Круглый изначально, постепенно он вытягивается вертикально, становясь похожим на ниточку.
Ёшки-поварёшки! Это, вообще, что?
Смаргиваю одновременно с ним и…
Всё в порядке. Как у обычного человека.
Уф!
Фантастика.
— Расскажите мне, пожалуйста, подробнее, — отворачиваюсь к рыжику и блондину, решая пока игнорировать ворчуна, — часто к вам попадают из нашего мира девушки?
— А с чего ты решила, что не одна такая? — Закир выбирает фрукт, похожий на банан, только оранжевый и, ловко его нашинковав острым ножом с тонким лезвием, придвигает ко мне. — Попробуй бакос, очень вкусно.
— Познакомилась уже с еще одной землянкой, — беру кусочек и, сняв кожуру, отправляю в рот.
Мм-м, вкусно. Как груша.
— Ридой, — закрыв на пару секунд глаза, выдает Садж.
Как?
— Я не читаю мысли, Алёна, — отвечает дракон с улыбкой, — просто у тебя очень выразительное лицо. А мне Ая передала образ.
— Да, верно. Она в гости зашла, решив познакомиться.
— Шустрая, как обычно, — подает голос бука слева. — Хоть к себе в отдел бери на полставки.
Вау, да он, оказывается, шутить умеет, если пожелает.
И кем это он там работает?
— Хорошо, — хлопает в ладоши Садж, привлекая внимание к себе. — Лучше рассказать тебе всё сразу. Но! Обещай без истерик. Ну… Хотя бы постарайся…
Фыркаю некрасиво.
Но что поделать?
У блондина такая умилительная моська получается, когда он просит, что хочется не смеяться, а хохотать.
— Постараюсь!
— Ладно! Самое простое для тебя. Наш мир называется Миршан. Кроме драконов его населяют эльфы, демоны и люди, как и ты.
— Гоблины и орки, — подсказываю, вспоминая «Войну и мир».
— Верно, — кивает Закир, — но они обособлены и менее развиты, к нам суются редко. Еще амазонки есть, но живут на другом континенте. Там свои порядки и законы. Кстати, у них не попаданки, а попаданцы появляются.
— Это не столь важно. Захочешь, учителя расскажут. Вернемся к нам, — перебивает Садж.
Блондинчик — самый шустрый, важный и нетерпеливый, как мне кажется, из троих. Рыжик же больше на балагура и весельчака смахивает.
— Каждые шестьсот лет к нам с периодичностью в год-два попадают десять молодых девушек.
— К драконам? — вспоминаю их первый при мне разговор.
— Не только. Еще к эльфам и демонам. Но, в основном, да, к нам, — кивает согласно Садж.
— Я восьмая?
— Верно.
— Зачем?
— Каждая девушка вносит вклад в развитие нашего мира. Либо врач, либо химик, либо физик. У некоторых со временем появляется особенная магия, полезная для той или иной расы. А еще вы становитесь прекрасными спутницами жизни и дарите очень сильных магически детей.
— Хм, у меня приземленная специальность. Я вряд ли смогу принести пользу этому миру, — откидываюсь в кресле, внимательно слушая, но не стараясь пока углубляться в анализ.
Слишком много информации, и очень важной, чтобы полоскать в голове одно и пропустить другое.
— О, ты можешь даже не предполагать в чем твоя особенность, но время возьмет свое, и ты обязательно раскроешься. Поверь, осечек еще не было.
— Почему именно десять? — странно же. Не пять, не восемь, не двадцать.
— Мы думаем, — отвечает Закир, — что это связано с правителями. Нас десять. Три высших дракона. Три первородных эльфа. Три высших демона. И у людей — король. Вот и попаданок столько же.
— Но, это только наше умозаключение, — снова продолжает Садж. — Тем более, что спутницей жизни становится не каждая. Принуждения тут нет, заставить силой тебя никто не сможет.
— То есть, попавшие сюда девушки занимаются тем, что умеют и любят делать, а вы им не мешаете?
— Совершенно верно.
— Женщины работают также, как мужчины? И получают зарплату?
— Не совсем так, но об этом мы поговорим чуть позже обязательно. Главное, знай, что ты всегда будешь полностью обеспечена, в чем бы не нуждалась. Мы позаботимся об этом, — улыбается Закир, очаровывая голливудской улыбкой и хитрыми зелеными глазами.
— Даже, если я не захочу быть спутницей жизни?
— И в этом случае тоже, но давай не будем так категоричны, Алёна.
Киваю головой, но, если быть честной самой с собой, даже не пытаюсь хоть одного из них рассматривать, как своего партнера.
Я и дракон?
Ага!
Бред!
Я и психбольница — и то реальнее.
