Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
ступеньки. Дарья снова посмотрела на часы на телефоне. Седьмой час, до заката еще часа полтора, но вряд ли она хоть что-то сможет сделать в таком состоянии. А завтра уже день Томаса, но ему придется заняться поисками не своего демона, а Дарьиной ведьмой.
– Томас Иваныч, я нашла ведьму, – сказала она.
– Правда? – Томас удивленно посмотрел на нее.
– Да.
Дарья рассказала весьма стройную историю про то, как у церкви вызвала Нюшку, та указала ей на ведьму Иваневскую, а потом Дарья получила по голове от ее сумасшедшего муженька. Про спрятанную шкатулку и демона по имени Немастор Дарья, конечно же, умолчала.
– Поздравляю, Дария, – Томас Иванович улыбнулся, – вы, как минимум, не проиграли. Завтра займусь этой вашей ведьмой.
Уж если Томас Иванович займется, то пиши-пропало. А Дарья пока поищет Немастора. Под щебет весенних птиц на «Сапфир» опускались сумерки.
– Я пойду, Дария, – Томас Иванович поднялся.
– Идите, – она кивнула, – я еще посижу.
– Все в порядке?
– Думаю, да, – она кивнула. – Если что, я позову.
Томас ушел в дом. Звякнул телефон, Дарья посмотрела на экран, в мессенджер пришло сообщение с неизвестного номера.
«Васян на сегодня все отменил. Завтра будем снимать какой-то крутой выпуск про закопанные в церкви письма царицы».
Дарья стиснула телефон так, что пальцы побелели. Сообщение было от Павлика, ассистента блогера-экстрасенса.
«Почему он так решил?» – набрала Дарья.
«Ему все Продюсер говорит. Васян сам ничего не решает».
Продюсер, значит. Дарья убрала телефон в карман, поднялась и поковыляла по лестнице. Голова кружилась от злости и от последствий удара Иваневского, но Томаса она звать не стала.
Глава 3. В которой Томас Иванович проводит сеанс экзорцизма, блогер Тайницкий снимает свое худшее видео, а в «Сапфире» начинают умирать
Распускались каштаны, расцветала сирень, голосили птицы – все вокруг кричало о начале новой жизни. Но Машка Круглова жить не хотела. Почти сутки она пролежала на кровати на втором этаже дачного домика, ничего не ела и не пила. Мысли как заведенные крутились по замкнутому кругу: Никита обнимает Верочку, яркий свет над старой церковью, земля ходит ходуном, а Машка все это записывает, потом выкладывает в сеть, потом звонок от Тайницкого, потом арендованная дача в конце линии, много водки и этот проклятый оператор, взрослый тридцатилетний дядька… Когда Машка делала все это, она была горда собой, думала, что мстит Никите, что теперь она свободна от него, у нее теперь новая жизнь… Да только какой смысл делать что-то назло тому, кому на тебя наплевать? И как он вообще об этом узнает? Ей позвонить ему что ли и сказать: «Привет, Никита, я решила напиться и переспать с первым встречным, чтобы доказать тебе, какая я крутая»? И что он на это ответит? Покрутит пальцем у виска? Ничего Машка никому не доказала, только как будто в грязи вывалялась. Но в юности раны затягиваются быстро, и Машка все-таки встала с кровати. Беглый осмотр показал, что из еды только две пачки лапши и коробка конфет, что было терпимо, а вот с водой дела обстояли хуже. Дело в том, что весной централизованно воду в «Сапфире» еще не давали, и ранние дачники вынуждены были ходить к водонапорным башням. Расписание десятилетиями оставалось неизменным: с семи до девяти утра. Машка посмотрела на часы – восемь. Будем надеяться, что «пенсионный рай» еще не в полном составе переселился в «Сапфир», и до девяти удастся добраться до крана. Машка вышла из дома. Птицы, каштаны и сирень ударили ее обухом по голове. Нужно было обладать каменным сердцем, чтобы не испытывать желания жить в такое утро. Машка вздохнула, пошла в сарай, достала оттуда тачку, на которую погрузила две канистры для питьевой воды, и отправилась к Повороту. Еще издалека она увидела очередь за водой. Очередь была не очень длинная, но Машка по опыту знала, что это еще ничего не значит: занимали друзьям и соседям, да и у каждого было в разы больше двух канистр. Когда Машка встала в конец, с ней вежливо поздоровались, посмотрели со сдержанным любопытством, да и забыли про нее – это же Машка Круглова, отличница, умница-девочка, ну что в ней может быть интересного?
Впереди переговаривались полушепотом тетя Зина, жена Лаврентьича, и ее закадычная подруга тетя Оля. Машку их разговор не интересовал, пока она не услышала фамилию Иваневский.
– Да, – восторженно шептала тетя Оля, – прям связанную в машину клали. Представляешь?
– Прям связанную?
– Да. Мне Ирка рассказала, своими глазами видела, как Иваневский с Анькой эту девку в машину запихивали.
– А что за девка? – не унималась тетя Зина.
– Да не знаю я… – протянула тетя Оля. – Ирка ее не видела до этого, но мне кажется, это та, что с мужиком дачу Рыпина сняла. Ирка еще решила, что она подружка Верочки. А я вот думаю, что у Верочки за подружки такие, что на содержании у старых мужиков состоят? Как-то не в пользу Верочки это все, знаешь ли.
Машка сразу поняла, о ком речь – она видела эту женщину у дачи Рыпина. Только слепая Дейенерис могла принять ее за ровесницу Верочки, понятно, что она была раза в два старше. Но почему она пришла к Иваневским?
– Ой, Машуня! – тетя Оля наконец-то заметила ее и фальшиво улыбнулась. – А ты чего здесь? Как бабушка с дедушкой?
Машке пришлось так же фальшиво улыбнуться в ответ и дать развернутое интервью о здоровье родственников. Иваневские кого-то связали, запихали в машину и увезли? Вот это номер! Набрав воды и вернувшись на дачу, Машка заварила лапшу и чай, поела, даже голову кое-как вымыла. Скрутив мокрые волосы в пучок на затылке, благо теплая погода позволяла такие вольности, Машка вышла за калитку и уверенно направилась к даче Рыпина. Раз уж она все равно здесь торчит, то нужно выяснить все до конца, а заодно и отвлечься от проклятых мыслей, которые уже вызывали тошноту.
Тут нужно в очередной раз углубиться в историю и географию дачного кооператива «Сапфир». «Сапфир», как уже известно, состоял из двух линий, эти самые линии представляли собой своего рода улицы, по обеим сторонам которых стояли дома. Соединялись линии, как уже было сказано, Поворотом, служившим отсечкой между элитой и рабочим классом. Таким образом, дачи первой и второй линии примыкали друг к другу с одной стороны. Такие дачи, как, например, дача Кругловых, Лаврентьича, дяди Коли и Жужиковых, были отделены от соседей по линии символическим забором, а то и просто кустами черной смородины, известным сапфировским способом обозначить
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
