Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
на наши дальнейшие вопросы. Я еле слышно повторила:
– Резала себе руки.
Получается, Канна занималась самоповреждением? А я ничего не заметила, потому что она всегда надевала на наши встречи одежду с длинными рукавами… Поблагодарив официанта за вкусный кофе и оплатив счет, Касё посмотрел вслед идущему в мужской туалет Кагаве и пробормотал:
– Что же он все-таки смог понять о Канне?
После встречи с Ёити мы вместе поехали на метро. Касё спокойно держался за поручень, как вдруг, спохватившись, сказал:
– Канна хотела тебе что-то еще рассказать, поэтому отправила новое письмо.
Возможно, потому, что его рука была поднята вверх, как никогда бросалось в глаза, насколько у него длинные руки и ноги.
– Поняла, спасибо, – кивнула я.
Мое усталое лицо отражалось в окне вагона. Я почувствовала, что у меня пересохли губы. Пока я, поправляя сумку, готовую свалиться с плеча, пыталась выдавить из себя хоть слово, Касё первым прервал тишину:
– Ты хочешь что-то сказать?
– Как ты думаешь, Кагава правда принудил ее к физической близости?
– Ну Канна говорила именно так. Но, судя по реакции Кагавы на мой вопрос, он тоже нас не обманывает. Я сам в растерянности. Впрочем, ничего удивительного, когда после расставания мужчина и женщина воспринимают одну и ту же ситуацию по-разному.
– Но очень уж странно, что они говорят прямо противоположные вещи.
Как только я произнесла эту фразу, пассажир, сидящий передо мной, встал, и одно место освободилось. Касё жестом предложил мне сесть, но я отказалась. Я не хотела, чтобы он стоял и смотрел на меня сверху вниз. Хотя после нашего недавнего спора у изолятора общаться с Касё стало намного легче.
– Если будут новости, я сообщу тебе, что смогу, – произнес Касё.
– Спасибо. Мне ведь, по-хорошему, и на встрече с Кагавой нельзя было находиться.
– Вдвоем докопаться до истины будет проще.
– Кстати, Касё.
Он насторожился и промолчал, как будто снова надел на себя непроницаемую броню, которую уже успел сбросить. Стараясь избегать его полного тревоги взгляда, я продолжила:
– Может, стоит встретиться и с ее подругой? Я еще не знаю, как на это посмотрит сама Канна, просто подумала, вдруг рассказ этой девушки окажется нам полезным.
– Да, возможно. Я так понял, она много чего приносит Канне в изолятор. Я и сам думал с ней побеседовать. Я уточню. Ну вот и моя станция. Пока.
Касё махнул рукой на прощание и вышел. Двери закрылись, и поезд начал медленно отъезжать от станции. Я посмотрела в окно – Касё шел по платформе и вдруг обернулся в мою сторону. Наши взгляды встретились. Не в силах выдавить из себя улыбку, я быстро отвернулась.
Грузный поезд выполз из-под земли на поверхность, где его уже встречало багряное вечернее небо. Я смотрела, как пейзаж за окном освещается закатными лучами солнца, и думала о деле Канны. Чем больше мы копаемся в ее прошлом, тем сильнее погружаемся в собственные воспоминания. Но никто из нас до самой смерти не сможет сказать главное. Ни я, ни Касё.
Стояла поздняя осень. Дорога около университета, проходящая вдоль берега реки, была усыпана разноцветными листьями. Вдруг позади себя я услышала шорох чьих-то шагов и обернулась. На меня смотрели носки женских сапог.
Передо мной стояла девушка в затянутом поясом пальто. На ее плече висела черная кожаная сумка, такая, как мне показалось, больше подошла бы взрослой женщине. Взгляд студентки выдавал в ней волевой характер. Ни секунды не колеблясь, она решительно обратилась к нам:
– Господин Анно, госпожа Макабэ, верно? Спасибо, что помогаете Канне. Меня зовут Кёко Усуи, – представилась она.
Пока девушка говорила, с деревьев за ее спиной опадали листья.
– Спасибо, что согласились уделить нам время, – поблагодарили ее мы с Касё.
– Что вы! – ответила Кёко, с силой покачав головой.
Она была совсем не похожа на тревожную и замкнутую Канну. Эта девушка была красива, как охваченный пламенем цветок.
– Может, поговорим в кафе? – предложил Касё, но она отказалась.
– Давайте лучше пройдемся. Я не хочу, чтобы наш разговор слышали другие студенты.
Я предположила, что Кёко не хочет, чтобы в университете знали о ее дружбе с Канной, но она сразу пояснила:
– Для меня Канна остается лучшей подругой, и я не хочу, чтобы посторонние люди обсуждали ее личную жизнь. Вам же, судя по ее письму, Канна очень доверяет.
– Вы ведь с Канной дружите с начальной школы?
– Да, мы много знаем друг о друге. Пока она не начала встречаться с мальчиками, я была для нее самым близким человеком.
От этих слов у меня создалось впечатление, что ее отношение к Канне не просто дружеское. Близость между девочками в пубертатный период напоминает игру в любовь.
По тихой речке медленно плыла семья уток. Закатное небо, отражаясь в воде, окрашивало ее в красноватый оттенок. Последние несколько дней солнце стало садиться заметно раньше.
– Вот и осень наступила, – пробормотала Кёко. – А Канну арестовали летом… Я сидела в ближайшем к университету «Старбаксе» и делала задание к семинару, когда об этом сообщили в новостях. Стояла ужасная жара. Время было уже за шесть, но в безоблачном голубом небе солнце светило совсем как днем.
– Вы, наверное, не ожидали, что с вашей близкой подругой может такое случиться…
– Да, сначала я удивилась… – начала она многозначительно. – Но, честно говоря, мне и самой ее отец тоже не нравился.
– До такой степени? – мы задавали ей вопрос за вопросом, а Кёко отвечала, то и дело заправляя волосы за ухо.
– Ее отец часто отсутствовал, он постоянно уезжал за границу проводить свои выставки. Но когда он все-таки появлялся дома, то не стеснялся повышать голос даже при мне. Когда я приходила к Канне в гости летом, чтобы вместе делать домашнее задание, мы садились заниматься в гостиной, потому что в ее комнате не было кондиционера. Тогда ее отец мог накричать на нас, мол, мы занимали комнату без его разрешения. В голове не укладывается. Канна рассказывала, что боялась отца настолько, что запиралась у себя в комнате, когда он был дома.
– И правда, настоящий тиран, – отреагировал Касё.
– Это точно. Помню, как она однажды позвонила мне. Тогда ее мама была в отъезде, и Канна, оставшись дома на ночь одна, закрыла входную дверь на ключ и легла спать. Когда ее отец вернулся, он был вне себя, обнаружив, что дверь заперта, и Канне пришлось убежать из дома. Она хотела прийти ко мне, но у меня тогда были дополнительные занятия. Вроде как в итоге Канна поехала к каким-то родственникам.
– Ключ? – задумчиво переспросила я. – То есть обычно в ее доме закрывали входную дверь не на ключ, а на цепочку, поэтому отец Канны разозлился?
– Нет, вы не так поняли, – сразу ответила Кёко. – Отец Канны никогда не брал с собой ключи, поэтому, когда он уходил, входная дверь должна была обязательно оставаться открытой. Даже если вдруг Канна проводила
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
