Надежда поняла, что пора ей уходить. Если бы работала здесь,в регистратуре, некая Тася, дружившая с покойной, престарелая актрисаобязательно упомянула бы об этом.
«Мы пойдем другим путем, – вспомнила Надежда крылатуюленинскую фразу, – завтра же с утра отправлюсь к Маше Чонишвили».
Между делом она успела сварить грибной суп, Сан Саныч былсытый и добрый и смотрел на жену умиленным взглядом. Кот хоть и очень обижалсяна Надежду за крекеры, не посмел вякнуть, что она три раза в день поиладорогущим швейцарским лекарством комнатный фикус.
Утром, после ухода мужа, Надежда с замиранием сердца набраланомер, который списала вчера с карточки Маши. Ответил женский голос увереннымконтральто:
– Алло-у? Квартира Чонишвили!
– Здравствуйте, могу я попросить Машу? –проговорила Надежда, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
На месте незнакомой женщины, услышав хриплый бас, которыйиногда все еще прорывался, Надежда незамедлительно бросила бы трубку. На этотраз голос не подвел – был чуть ниже обычного, но все же вполне приемлемый.
– А кто ее спрашивает? – поинтересовалась женщина.
– А вы не Анна Васильевна? – спросила в ответНадежда, вспомнив карточку, лежавшую рядом с Машиной.
Она понятия не имела, как нужно представиться, чтобыуслышать Машу.
– Да, я Анна Васильевна! – энергично подтвердилаженщина. – А, понимаю, вы, наверное, от Аглаи Александровны?
– Ну-у, – протянула Надежда.
– Ах, ну конечно, эта Аглая все перепутала! –затараторила Анна Васильевна. – Она дала вам наш телефон, а Машенька живетсейчас у мужа, на Вознесенском. Записывайте телефон и адрес, а лучше сразуезжайте, я ей сама позвоню!
Надежда Николаевна записала адрес и поскорее отключилась,чтобы не начались расспросы. Анна Васильевна сказала, что Маша непременно будетдома.
Дом на Вознесенском проспекте был заново отремонтирован исиял чисто вымытыми окнами, несмотря на то что на дворе был слякотный март.Надежда Николаевна нашла нужный подъезд и нажала кнопки домофона.
– Вы от Аглаи Александровны? – послышался приятныйголос. – Заходите!
Надежда пожала плечами и вошла. Лифт был крошечный, как вбольшинстве старых домов, однако лестница аккуратно покрашена и убрана. ВозлеМашиной квартиры на четвертом этаже лежал коврик в виде симпатичногомедведя-панды. Над медведем вилась надпись: «Добро пожаловать!»
Дверь открыла симпатичная девушка в розовом атласномхалатике. Густые волосы вились пышными кудрями, огромные черные глаза сияли.Больше ничто не напоминало папу-грузина. Маша была белокожа, щеки ее походилипо цвету на румяный персик, яркий рот улыбался, от нее исходил такой светсчастья, что Надежда невольно залюбовалась.
– Здравствуйте! – пропела Маша. – А вы отАглаи Александровны? Проходите, пожалуйста!
В просторной прихожей Надежда вгляделась в хозяйку и всепоняла: свободный халатик прикрывал внушительных размеров живот.
– Да-да, – Маша счастливо засмеялась, – ужескоро, три недели осталось…
– Не спрашиваю о здоровье, вижу, что все хорошо, –улыбнулась Надежда Николаевна, сообразив, отчего от молодой женщины льетсятакой свет.
– Даже удивительно! – щебетала Маша, провожаяНадежду на кухню. – Я так беременности боялась, думала – тошнить будет, страшнаястану… Первый месяц все плакала, а Сережа меня утешал, что все равно любитьбудет. А потом все прошло, даже почти не тошнило. И живот не мешает, и волосыстали лучше, и кожа… даже нравится беременной быть! Вас как зовут?
– Надежда…
– Можно я вас буду Надей называть? Давайте чай пить! Явсе время ем и ем! Врачи велят овощи и творог, а я хочу огурцов и колбасы!Самой простой, вареной!
– Немножко можно… – улыбнулась Надежда, –значит, ребеночек просит. Кого ждете?
– Девочку! – На этот раз из черных глаз вылилосьстолько счастья, что Надежда едва не утонула.
– Ну, все правильно, – сказала она, –девчонки колбасы хотят, огурцов – солененького, в общем. А мальчиков на сладкоетянет!
– Правда? – взвизгнула Маша и отвернулась к плите.
«Ну как тут с ней о деле говорить? – думалаНадежда. – Про убийство не скажешь – волновать никак нельзя. Что опасностьей грозит – тем более не скажешь, еще родит со страху. Она такая счастливая,язык не повернется…»
Маша вдруг охнула и едва не выронила чайник.
– Поясницу что-то кольнуло, – извиняющимся тономсказала она.
– Это бывает, – успокоила Надежда.
Маша налила чай и снова оживилась.
– Не скучно вам одной дома? – осторожно спросилаНадежда Николаевна.
– Ну что вы! – Маша засмеялась. – Столькодел! На занятия хожу для беременных, музыку слушаю! А телевизор вообще несмотрю, оттуда только отрицательные эмоции можно получить! Разве что пропутешествия, виды разные… Надо на красивое смотреть, тогда и ребенок красивыйбудет!
– Если на маму похож, то точно будет! –рассмеялась Надежда.
– Сережа тоже очень красивый, – серьезно сказалаМаша. – Ой! – Она сморщилась и облилась бы горячим чаем, если бНадежда не успела выхватить чашку. – Что это со мной сегодня? –удивленно спросила Маша. – Колет и колет… вот, прошло… Что-то мне есть расхотелось,пойдемте, детскую покажу!
Выйдя из кухни вслед за хозяйкой, Надежда незаметнопоглядела на часы. Она от души похвалила небольшую светлую комнатку, зановоотремонтированную, с нарядными розовыми занавесками (девочку ждут!) ибелоснежной мебелью. Над кроваткой висел розовый полог.
– Вот, последний месяц этим занималась! – Машаснова оживилась. – Мне все тут нравится, знаете, приду сюда и сижу. Альбомс репродукциями рассматриваю или пою.
– У вас голос приятный, звонкий, наверное, хорошопоете, – поддакнула Надежда.
– Да, в детстве пела в ансамбле. У нас такой ансамбльбыл, одни девочки, назывался «Звездочка». Когда маленькая была, папа меня петьучил, у него баритон прямо концертный. Хотела в музыкальное училище поступать,потом передумала, все-таки не высшее образование.
– Не жалеете? – спросила Надежда Николаевна дляподдержания беседы.
– Что вы, я бы тогда Сережу не встретила! Ой!Ах! – Маша вздрогнула и прижала руки к животу.
– Вот что, милая, – решительно сказала Надежда,поглядев на часы, – похоже, у тебя схватки начались.
– Да не может быть! – Маша тыльной стороной ладонивытерла испарину на лбу. – Врач сказал – еще три недели.
– Врач тоже может ошибиться, – наставительносказала Надежда, – а вот самый проверенный способ. Нужно по часам смотретьи считать: если боль не постоянная, а через равные промежутки времени – значит,родовые схватки.
