руке.
Толкнув ее плечом, я говорю:
— Прошу прощения, что сразу не вспомнил тебя.
— Ничего страшного, Его Величество Сексуальность. — Девушка шокировано ахает.
Я хихикаю и морщу нос.
— Что это было?
Взгляд Джой устремляется к двери, и она сглатывает.
— О, это было твое имя поп-звезды, которое мы с Фрэнки придумали. Ну, знаешь, если ты присоединишься к группе.
— Джей Лав и Его Величество Сексуальность. Хорошо звучит.
Она отворачивает лицо, словно желая спрятаться.
Трудно не заметить плавный силуэт ее шеи, ее изгибы и то, как она выглядит в леггинсах, обтягивающие ее аппетитные ножки.
Меня тянет к ней, как членов семьи Коста к маминым фрикаделькам и маринаре.
Джой резко оборачивается и чуть не врезается в меня, настолько я близко. Пульс учащается. Я поднимаю руки вверх в знак капитуляции.
— Я как раз собиралась… — Девушка замолкает, и ее брови сходятся вместе, как будто она понимает, что я ее разглядываю.
Я небрежно прислоняюсь к стойке.
— Ты что-то говорила?
Она моргает несколько раз, как будто ее разум отключился, но ее зеленые глаза не отрываются от моих.
Часть меня не хочет, чтобы она отводила взгляд.
— Я собиралась… э-э… — Ее взгляд мечется по сторонам, словно она пытается вспомнить. — Фартуки?
Я не уверен, что Джой собиралась сделать или сказать, но точно не это. Мне кажется, она немного стесняется меня, и должен признать, что это заводит. Обычно женщины начинают действовать решительно. Но не эта, и мне это нравится.
Показываю Джой на кладовую возле ванной.
— Раньше это был кабинет, но Томми и Мерили решили, что здесь лучше хранить такие принадлежности, как фартуки. У нас есть несколько разных фасонов, так что выбирай.
Мы вдвоем едва помещаемся внутри и находимся так близко, что я не могу не вдыхать ее сладкий и мятный аромат, аромат леденцов. Чувствуя необычайную теплоту, показываю ей ящик с фартуками, полотенцами для посуды и другими предметами. Она медленно моргает, то переводя взгляд на меня, то отводя его, словно девушка боится смотреть на меня слишком долго.
— Я возьму один из этих. — Джой достает фартук, но шнурок цепляется за металлическую направляющую ящика.
В маленьком пространстве наши руки соприкасаются, и мы несколько раз натыкаемся друг на друга, пока не распутываем его. Учащение моего пульса превращается в почти постоянную дрожь внутри меня.
Джой как будто задерживает дыхание. А может быть, это я. Мы оба? Возможно, в этой комнате не осталось воздуха.
Неуверенно, как подросток, впервые влюбившийся в девушку, я показываю ей, где можно найти различные принадлежности для пополнения запасов, включая салфетки и соломинки.
— А стаканчики? — Ее голос дрожит.
Когда она поворачивает голову на несколько градусов, чтобы посмотреть мне в лицо, я оказываюсь в нескольких сантиметрах от ее рта.
Она тяжело сглатывает.
Я опускаю взгляд к ее губам.
Время могло бы сейчас остановиться, мог бы наступить конец света, а я бы с радостью остался в этой кладовке с Джой.
Ее взгляд затуманивается, как будто мы во сне. Ее рот слегка приоткрывается.
Затем кто-то начинает спускаться по лестнице вниз, крича о задержке важного заказа. Это Бруно, он ищет Томми.
Все еще как в тумане, я смутно припоминаю ее вопрос. Жестикулируя над головой, я говорю:
— Стаканчики… — Но от топота длинные прозрачные пластиковые рукава стаканчиков качаются. Прежде чем успеваю остановить лавину, они падают нам на головы. Я поднимаю руки, чтобы защитить нас, когда они проносятся над головой Джой, и это движение еще больше сближает нас. Наши губы соприкасаются.
Да, время действительно остановилось. Мир, каким я его знаю, закончился.
Мой рот задерживается на ее губах на долгое мгновение. Ее губы остаются прижатыми к моим. Есть легкое осознание, пульсация, как будто мы оба не уверены, продолжать ли нам или отстраниться друг от друга.
Невозможно отрицать искру, которая зажглась между нами, тепло и химию. Я чувствую себя подростком, который пробрался в кладовую со своей первой возлюбленной.
— Дыши. — Мой шепот прерывистый.
— Ты напоминаешь себе или мне? — спрашивает Джой.
— Обоим.
Снова нахожу ее губы своими, но это скорее нежный шепот поцелуя, чем поцелуй страсти.
Кто-то снова топает по лестнице. Словно выведенная из транса, Джой издает хныканье, переходящее в шокированный вскрик, и отскакивает назад, проплывая сквозь рукава пенопластовых стаканчиков, которые рухнули на нас.
Она прижимает руку ко рту.
— Этого не было. Это была случайность, клянусь, — тихо говорит она.
— Упс, — выдыхаю я, не зная, как расценивать ее реакцию.
— Упс, — повторяет она и быстро мотает головой, словно пытаясь избавиться от какой-то мысли. — Ты под запретом. Этого не было.
В груди тяжелеет, словно на нее давит настоящий груз снега, а не легкий пенопласт.
Мы вываливаемся из кладовки, щеки красные, глаза дикие. Мне хочется смеяться. Джой выглядит так, будто хочет заплакать… или спрятаться.
— Прости меня. Я не хотела… — Она размахивает руками. — Как я уже и сказала, это была случайность. Очевидно. Не беспокойся.
— Точно. Случайность, — выдыхаю я. Потеряв свою обычную развязность, я медленно отступаю назад, прежде чем сделать что-то, о чем могу пожалеть.
Мы молчим несколько долгих мгновений, пока пополняем запасы. Затем я показываю ей, как чистить кофемашину, и приношу каждому по содовой.
— Похоже, ты быстро учишься.
Она зажимает нижнюю губу между зубами. И конечно же, все, о чем я могу думать, это о том, какими мягкими и в то же время неистовыми они были под моими всего несколько мгновений назад.
Как будто мы только что не целовались, она говорит:
— Фрэнки, наверное, не помнит этого, но я работала в «Вива Пицца» одним летом в старших классах. — Она держит соломинку для газировки между губами.
Ее губы! Черт, наверное, мне стоит принять холодный душ. Облиться полностью. Обретаю голос, но он немного дрожит, как будто мне снова тринадцать лет и я разговариваю со своей первой возлюбленной.
— Да ладно! Ты там работала? У них была лучшая пицца с артишоками, азиаго, козьим сыром и пармезаном.
— Я никогда в жизни не ела артишоки, пока не испортила заказ. Мой босс был таким грубияном. Я не хотел нарываться на неприятности, поэтому съела её. О чем ни разу не пожалела.
Поворачиваюсь и просматриваю меню.
— Так, посмотрим. В «Пауло» есть артишоки. Возможно, тебе понравится. Или вот «Джио». Скажи, что ты любишь пикантные колбаски. — Я задеваю ее локоть своим.
Она отодвигается на несколько сантиметров и избегает смотреть на меня.
— Никогда не пробовала.
— Ты многое упускаешь.
Глядя на меня сквозь ресницы, она спрашивает:
— Серьезно?
Не могу понять, говорим ли мы о все еще пицце
