находится на грани разорения.
Не успел я ответить, как Лакс снова надела свою маску.
– Трудно объяснить.
Ей не нравилось быть уязвимой. Еще один драгоценный нюанс, который я возьму на заметку.
– И не надо. Роджер рассказывал мне о ваших финансовых сложностях.
Она встрепенулась:
– Роджер уже просил вас о помощи?
– По-моему, он не рассчитывал, что я могу чем-то помочь. Но я бы с удовольствием. Я готов на все ради семьи Роджера. Ради вас.
Она сидела не шелохнувшись, словно оцепенела.
– Правда?
Я, осмелев, накрыл ладонью ее руку. Возможно, за это Господь обрушит на меня все кары небесные, но мне было все равно. Какая мягкая у нее кожа, какие тонкие запястья…
– И пусть мы познакомились только что, все равно… Я готов на любые подвиги, лишь бы сделать вас счастливее.
Роджер наверняка сказал бы, что такие фразы ни в коем случае нельзя говорить девушкам.
– Думаю, вы понимаете, чего я хочу. – Ее голос звучал так беззащитно, что у меня заныло сердце.
– Ради вас я горы сверну.
Она склонилась ко мне и, прикоснувшись губами к уху, прошептала:
– И будете поставлять нам спиртное?
Провалиться мне на этом месте. Попроси она продать душу дьяволу, я бы лишь поинтересовался, где поставить подпись.
– Если бы я мог, то отдал бы вам все спиртное на свете, – проговорил я. – И свое сердце в придачу.
На ее нежном лице отразилась целая буря эмоций, и среди них – облегчение. А уж что чувствовал я – никакими словами не передать.
Не успел я произнести ни слова, как она придвинулась ко мне еще ближе. И губы, которыми она пела мне, губы, на которых играли десятки оттенков ее ослепительной улыбки, – эти губы встретились с моими. Надо мной вспыхнули тысячи фейерверков, окатив сладким жаром.
Я забыл, как дышать.
Забыл, что у меня есть руки, ноги. Остались только губы.
Забыл собственное имя и слился с ней воедино.
Глава 7
Лакс
Поцелуи были для меня не в новинку. Я не раз мысленно отмечала их галочкой в списке навыков, которыми, по мнению мамы, должна была овладеть. Парень с Ночной стороны, чья семья работала в порту. Кто-то из Эффиженов – он прервал поцелуй и стал решать математическую задачу, проверяя, не лишила ли я его разума. Чрезмерно самоуверенный турист, который твердо вознамерился соблазнить звезду шоу Ревеллей и запрокинул меня назад с такой силой, словно пробовался на роль в художественном фильме. Те поцелуи были довольно приятными. И даже волнующими.
Но с этим даже близко сравниться не могли.
На краткий миг Дьюи удивленно замер. Потом подался вперед, прижался к моим губам с такой нежностью, что в груди сразу потеплело. Медленно, страстно ловил мое дыхание. Уверенной ладонью погладил мою щеку, пощекотал большим пальцем шею в том месте, где бешено колотился пульс. Он был нежен, каждое прикосновение губ обещало открыть неведомые тайны, однако мое тело откликалось без намека на нежность: в крови бурлил адреналин, и голова кружилась даже сильнее, чем в те захватывающие мгновения, когда я выпускала трапецию и взмывала в воздух, когда земля и небо сливались в едином вихре, маня к себе.
Уплыла в небытие музыка из Большого шатра. Смолкли далекие голоса. Нас окутала неведомая сила, грозная и могущественная, во всем мире остались мы и только мы.
Он слегка отстранился, втягивая воздух, словно тоже забыл дышать. Прижавшись друг к другу лбами, мы не произносили ни слова. Молчали в тихом благоговении перед этим неповторимым, хрупким моментом. Его плечи поднимались и опускались с каждым судорожным вздохом, но завороженный взгляд не отрывался от меня ни на миг. Ждал. Предвкушал.
Я обняла его за шею и поцеловала опять. Его тело под парадной рубашкой пылало, как в лихорадке, но, когда я коснулась его волос, пропуская между пальцами прохладные темные локоны, он содрогнулся, будто от холода. Пощекотал легким дыханием мои губы, прижал к себе бережно, будто величайшую драгоценность. Наши губы осмелели, сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди…
И тут в дверь постучали.
Разорвав поцелуй, мы застыли в сантиметре друг от друга. Он держал в ладонях мое лицо, словно не мог поверить, что я настоящая. Это чувство было взаимным. Неужели Хронос может быть таким добрым, внимательным и так целоваться?
И он пообещал мне все спиртное на свете.
Стук повторился.
– Пойдите прочь! – простонала я.
Он рассмеялся, разрядив напряженность момента. Я, не удержавшись, провела рукой по его скулам. Такие острые, хоть режь алмазы. А какие густые волосы – они были зачесаны назад, но я их взъерошила, перекинув на лоб…
Опять стучат, уже настойчивее.
Я высвободилась из его объятий.
– Оставайся тут.
Тот, кто осмелился постучать, будет вышвырнут за порог. Немедленно.
За дверью стояла Колетт, с ней – симпатичный парень с темными волосами и фарфоровым лицом. Богатый, судя по дорогому на вид жилету и галстуку. Рада за нее.
– Эта комната занята.
Она прекрасно знает, могла бы не мешать.
Колетт схватилась за дверь, не давая ей закрыться, и предостерегающе сверкнула глазами.
– Лакс, это Дьюи Хронос.
Я, прищурившись, вгляделась в самозванца и уже была готова послать его куда подальше, как вдруг он протянул руку, обнажив часы на запястье. Эти часы было ни с чем не спутать, других таких просто нет. Это и впрямь Дьюи Хронос.
Тьфу ты черт.
Только этого не хватало.
Он поцеловал мне руку, и черные опалы на его циферблате заставили мою кровь, кровь Ревеллей, бурлить.
Я не могла собраться с мыслями. Не могла сделать вдох. Не могла поверить, что я такая идиотка.
– Ваша сестра сказала, что вы желаете меня видеть. – Он выгнул брови над темными глазами. Карими, как и говорил дядя Вольф.
– Да, конечно. Я, э-э, заметила вас в зрительном зале и… Искренне извиняюсь, не могли бы вы подождать одну секундочку?
Колетт была готова испепелить меня взглядом, Дьюи хотел было что-то сказать, но я закрыла дверь у него перед носом:
– Никуда не уходите!
Черт побери. Я только что захлопнула дверь перед человеком, от которого зависело наше будущее.
– Кто это был? – спросил красивый самозванец. Обещавший мне все спиртное на свете.
– Прочь отсюда. – Я указала на окно.
Его глаза широко распахнулись от удивления. Сапфировые, такого нежного оттенка, что хотелось утонуть в них с головой.
Я схватила сброшенную туфельку на высоком каблуке и прицелилась в него.
– Прочь, а то проткну тебе горло и скормлю тиграм.
– Лакс! – Колетт возилась с ключами. – Мы входим!
Мне конец. Оставалось только одно…
– Под кровать. Быстро! – Я замахнулась на самозванца туфлей, и он кубарем скатился с кровати.
Дверь распахнулась как раз в тот миг, когда чертов пройдоха скорчился у моих ног, едва успев скрыться из виду.
– Входите! – Я уронила туфлю за спину, и незнакомец тихо ойкнул от боли. Я топнула ногой, чтобы заглушить звук.
Колетт как-то странно посмотрела на меня:
– Я вас оставлю.
Настоящий Дьюи Хронос снял шляпу и окинул взглядом комнату. От невзрачного малыша, который много лет назад цеплялся за мамину юбку, не осталось и следа. Его сменил молодой человек с безукоризненной стрижкой, в роскошном костюме, словно сошедший со страниц модного журнала. А у того, другого, волосы были лохматые и отросшие. Даже галстука он не носил. А я-то, дура, с ним целовалась. И утонула в том поцелуе.
Я прикрыла ладонью распухшие губы и одарила Дьюи кокетливой улыбкой.
Он протянул мне букет фиолетовых лилий.
– О! – воскликнула я. – Это же…
– Ваши любимые? – он улыбнулся, отчего на левой щеке появилась крохотная ямочка.
– Верно.
Он уже навел справки. Кто, интересно, рассказал ему о моих любимых цветах?
Я пнула самозванца. Он был слишком велик и под кроватью не умещался, но пытался втиснуться.
– Спасибо, что пришли проведать меня, – снова начала я. – Надеюсь, моя кузина не нарушила ваши планы на вечер.
Он снисходительно махнул рукой:
– Когда тебя зовет к себе звезда Ревеллей, можно считать, что вечер удался.
