проиграл. Что проиграл бы свою жизнь, будь они на поле боя.
Но удар вновь остановился в паре сантиметров от шеи Узукаге, разом теряя всю свою силу.
Барьер каким-то образом вернулся.
— Техника Печатей! — Тоширо извернулся, кладя свою руку прямо на спину Сенсомы, летевшего сейчас параллельно полу. — Низвержение!
Тело перерожденного с бешеной скоростью полетело вниз, а после последовал чудовищный удар. Столь чудовищный, что Сенсома не мог собрать мысли в кучу. Столь чудовищный, что ребра хрустнули, и половина из них сломалась. Столь чудовищный, что укрепление организма чакрой не помогло, и теперь из ушей и рта текла кровь. Столь чудовищный, что Томура даже встать не мог.
Столь чудовищный, что Врата закрылись…
— Оч-чень хорошо, молодой человек, — Тоширо стоял над слабо шевелящемся юношей, вдавленным в пол на пол метра. — Вопрос — как вы узнали об ограничении барьера?
— Я считал ваши и свои атаки… — тяжело дыша, Сенсома все же приходил в себя. — Из шести кунаев, два вы перехватили. Все нормально… я бы не заметил. Но потом вы уклонились от пятого удара моего меча и предпочли контратаковать. Барьер имеет слабость — он блокирует первые четыре атаки, а потом уходит на перезарядку…
— Это не слабость, а ограничение, — поправил спокойно Узукаге. — Я могу создавать барьеры, поглощающие кинетическую энергию у двенадцати физических воздействий подряд. Это если просто.
С трудом встав и пошатнувшись, Сенсома посмотрел на Тоширо. Узумаки его уже не считал за противника, стоял слишком близко, да и листочков у него под рукой больше не было.
— Листочки вам были нужны для создания атакующих и защитных печатей. Для всех печатей нужна поверхность. Я бросил четыре сюрикена в барьер одного из листочков, а после вдарил рукой, — начал заговаривать оппоненту зубы юноша, пытаясь открыть хотя бы Первые Врата.
Выходило хреново — Врата нельзя было вот так открывать и закрывать. Телу нужно было время, чтобы справиться с перегрузками, а тут еще и эта чудовищная атака, непонятно как набравшая такую силищу. Вот это кстати и надо спросить.
— Чем вы меня приложили? Я понял технику четырех листочков — сначала я замедляюсь под увеличившимся весом и ничего не могу сделать, потом становлюсь почти невесомым, чтобы со взрывом получить максимальный импульс, а потом возвращаю вес чтобы при ударе о поверхность получить больше повреждений, но это…
— Всего лишь шаблон из нескольких одновременных воздействий, — пожал плечами Узукаге. — Шесть, в вашем случае: притягивание к земле, отталкивание от моей руки, кратковременное увеличение веса, укрепление той части вашего тела, что встретится с землей, для пущей твердости приземления, моя личная физическая сила и Стихия Ветра, активно давящая на вас сверху. Не такая уж и сильная техника вас победила.
— А мы разве уже закончили? — оскалился Сенсома, входя-таки в Первые Врата.
Первый удар Узукаге пропустил, так как он получился очень быстрым, неожиданным и даже подлым. Тоширо даже не подумал, что у его противника останутся силы, после получения таких повреждений!
Но Сенсома не был обычным шиноби — его тело было тренировано больше остальных, имело куда большую крепость, особенно когда находилось во Вратах, и привыкло к сильному урону по себе.
По сравнению с болью от Восьмых Врат, повреждения от атаки Узумаки казались детским лепетом.
Второй удар Тоширо не должен был пропускать и не пропустил бы, если бы это не оказалась обманка. Кулак врезается в висок, нога наступает на ногу, колено в пах. Узукаге был ошеломлен стремительностью и мастерством тайдзюцу этого юноши, но, все же, смог взять себя в руки.
— Здорово! — выдохнул мужчина, когда широкий удар ногой, обязанный очень сильно прилететь ему по голове, остановился в паре сантиметров. — Но моим печатям не нужны поверхности — я могу создавать их прямо в воздухе!
Подтверждая его слова, прямо перед лицом Сенсомы вспыхнуло целых пять фуин, вязь которых говорила об их принадлежности к Стихии Огня и Воздуха.
Немыслимый кульбит, совершенный юношей в ту же секунду, спас его от трех огненный столбов, усиливаемых стихией Воздуха! Атака Узукаге в полную силу оказалась страшна — даже Мадаре пришлось бы потрудиться, чтобы выдать такую мощность Огненного ниндзюцу.
Но чунин спасся, так что ему это было без надобности.
Тоширо сам, неожиданно, подпрыгнул к переводящему дух перерожденному, с силой впечатывая свою правую ногу в его живот и отталкивая его. Ошеломленный атакой и ее неожиданной силой, юноша пропустил следующий удар, запрокинувший его голову вверх.
— Что вы светлячка из себя изображаете? Давайте по-честному! — усмехнулся Узукаге, прикладывая указательный палец прямо на Печать Силы Сотни.
Сенсома выдохнул, выпуская воздух из легких, и перестал чувствовать свой внешний источник чакры.
— Это бесполезно, Сенсома-кун, — удар ноги Тоширо отбросил полностью дезориентированного юношу на десяток метров. — У вас есть родная чакра, но ее слишком мало. Хватит, чтобы поддерживать ваши… Врата, если я правильно помню. Но ваше тело уже на пределе, да и былой скорости уже не видать. Ни чакры, ни физических сил. Что у вас остается? Лишь упорство.
— И мой ум, — доверительно сообщил Каменный Клон, всем телом врезаясь в Узумаки сбоку!
Взрыв! Тоширо не успел поставить нужные барьеры, так что по-полной получил и от огня и от взрывной волны. Правда уже в полете он закружил себя с помощью воздушных фуин, что позволило ему снизить инерцию полета и приземлиться на ноги — легко и спокойно.
Так получилось, что приземлился он прямо рядом с воронкой, которую создал своим падением Сенсома. Одного взгляда внутрь оказалось достаточно — прямо под телом лежащего внутри чунина был создан подземный проход, а потом, на одной воле, без применения печатей, был создан и этот самый клон — оружие последнего шанса.
— Все еще неплохо, молодой человек, — оценил Узукаге попытку, смотря на поднявшегося Коноховца, медленно, но уверенно идущего к нему. — У вас есть еще что-то? Я устал удивляться.
Не отвечая, перерожденный бросился на него, уже в полете ускоряясь еще больше! Вторые Врата поддались.
— Барьер, выставленный в воздухе, долго держаться не будет, — сообщил Тоширо, когда Сенсома начал атаковать воздух рядом с ним. Он быстро-быстро, соответствуя скорости наносимых юношей ударов, выставлял все новые и новые барьеры, изредка пытаясь «нацепить» на него печати со взрывом и замедлением. — Они одноразовые, и могут держать уже не двенадцать воздействий, а меньше.
Юноша напирал, не отвечая, и Тоширо никак не мог его
