обедом. Каждое новое блюдо мы запивали газированной водой со льдом.
В окне был виден вулкан, ради которого мы сюда прилетели. Как раз в этот момент «РУСЛАН» проходил мимо него. Но теперь извержение уже не было подводным. Можно сказать, что вулкан вырос у нас на глазах. За несколько дней он вылез из воды и образовал островок, похожий на перевёрнутую воронку. Только без носика. У его подножия пенились волны.
Извержение всё ещё продолжалось, но было значительно слабее. Изливавшаяся из кратера лава лениво стекала по крутым склонам, постепенно изменяя цвет. Вверху она была огненно-красной, чуть ниже — малиновой, а уже около середины склона застывала и делалась буровато-серой…
Я посматривал на проплывавший мимо вулкан, попивал газировку и размышлял. Получалось, что замечательный, строго продуманный план нашего ознакомления с Землёй, разработанный Конгрессом учёных, здорово поломался. Но разве стать разведчиками океанов — менее интересно? Лично мне океан нравился.
Следовало лишь не упускать представлявшихся возможностей. Смотреть во все глаза, слушать и запоминать. Да не забывать нашу народную пословицу, которую перед высадкой на Землю нам напомнил Лендед. Она гласит, что «под лежачий камень вода не течёт». В переводе на русский это значит — проявлять инициативу. Так я и решил действовать. Но для начала мне нужно было наедине переговорить с Нкале об одном деле.
А учёные не спешили. Расспрашивали о наших приключениях, рассказывали о своём корабле, обсуждали историю с целакантом.
Их мнения сходились на том, что целакант поймался случайно. Его просто постигла беда, а всему виною волны цунами. Это они подняли диковинного зверя из океанских пучин, понесли с собой и перебросили через риф. Так целакант оказался в ловушке — между островом и окружающим его, как барьер, коралловым рифом. Тут наступил отлив. Скалы рифа поднялись из воды, и проплыть над ними было уже нельзя. Найти проход в глубине целакант не успел — парашют Рам Чарана преградил ему путь. И только на один вопрос никто не мог толком ответить: откуда он вообще появился в районе Океании этот целакант? Ведь те восемнадцать его сородичей, которые до сих пор были известны науке, все до одного попали в сети около Коморских островов в Мозамбикском проливе! Как же нашего занесло сюда?
Нет ничего удивительного, что судьба этой странной рыбы так волновала всех. Ведь научно-исследовательская экспедиция на «РУСЛАНЕ» была организована специально для сбора новых, наиболее обширных и достоверных сведений обо всём, что касается океанов, их растительного и животного мира. Поэтому экспедиция и называлась океанологической.
Собранные экспедицией коллекции водорослей и различных живых существ, населяющих толщу океанских вод, заполняли лаборатории, трюмы и специальные хранилища огромного корабля — настоящего плавающего института.
Учёные развернули перед нами чертёж «РУСЛАНА».
Даже шторм средней силы не мог раскачать эту громадину так, чтобы помешать научным исследованиям.
Могучие машины позволяли ему плыть с очень большой скоростью…
Моряки всего мира измеряют расстояния милями, а скорость хода корабля — узлами. Один узел соответствует одной морской миле, длина которой равна приблизительно 1850 метрам. И вот «РУСЛАН» мог развивать скорость до 18 узлов, то есть проходить более 33 километров в час. Для научно-исследовательского корабля — отличный ход!
Тут я сказал:
— Интересно посмотреть на всё своими глазами.
— Великолепная идея! — воскликнул Сеггридж. — Пошли! Мы вам всё покажем!
Как только мы вышли на палубу, я немножко отстал и придержал Нкале за руку.
— Слушай, — зашептал я, — Рам Чаран боится, что целакант может погибнуть?..
— Да.
— Ты знаешь, где находится океанарий?
— Тебя не пустят.
— Ты эгоистка, — сказал я. — Ты видела живого целаканта, а я нет. И если он погибнет, то уже никогда в жизни…
Нкале стрельнула глазами к середине палубы.
— Видишь дверь… Потом по трапу вниз и налево…
Учёные ждали нас на корме. Они хотели показать нам главную гордость экспедиции — новый, единственный пока в мире, батискаф «ПИОНЕР», способный не только погружаться на самые большие глубины, но и самостоятельно передвигаться там.
Этот батискаф был похож на диковинную помесь подводной лодки с крабом и осьминогом.
Важнейшей его частью была гондола, имеющая форму шара. Её необычайно толстые стальные стенки могли выдерживать чудовищное давление. Они надёжно защищали помещавшихся в ней наблюдателей от всех опасностей. А круглые окна — иллюминаторы позволяли видеть всё, что делается вокруг.
Сходство с неведомым морским чудищем гондоле придавали мощные прожекторы и две стальные механические руки, находившиеся снаружи. Они оканчивались клешнями, были очень подвижны и обладали огромной силой; с помощью этих рук можно было выламывать образцы горных пород, собирать грунт со дна и ловить глубоководных животных.
Чтобы погрузиться на глубину, батискаф должен быть очень тяжёлым. Для этого на нём были устроены бункера, которые заполнялись грузом, — крупной железной дробью. В зависимости от количества дроби батискаф мог опуститься на любую, заранее намеченную глубину. Бункера запирались электромагнитами.
Когда наступало время всплытия, электромагниты выключались. Железная дробь из бункеров высыпалась и шла на дно. А облегчённая гондола, увлекаемая поплавком, который имел форму небольшой подводной лодки и заполнялся бензином, устремлялась к поверхности океана.
Особого устройства электрические двигатели обеспечивали батискафу самостоятельное плавание на глубине. Гондола была рассчитана на трёх человек…
Мы с Нкале переглянулись: «Ну, разумеется, мы не покинем «РУСЛАНА», пока не опустимся в батискафе!»…
Но сейчас меня привлекала заветная дверь, ведущая к целаканту. Только мы приближались к ней гораздо медленнее, чем я хотел бы. Сопровождавшие нас учёные то и дело останавливались, обращая наше внимание на что-нибудь интересное.
Тут были огромные сети на тяжёлых металлических рамах — тралы. Опущенные на дно океана, они волочатся следом за идущим медленно кораблём, захватывая всё, что попадается по пути.
Такие же сети, только имеющие на краю рамы громадный нож — скребок, способный врезаться в грунт, назывались драгами.
Дночерпатели были похожи на гигантские стальные челюсти…
Опускалось и поднималось всё это снаряжение специальным стальным канатом — тросом, который имел 14 километров длины.
Для перемотки этого стального гиганта, способного достигать самых больших океанских глубин, в трюмах корабля были установлены могучие грузоподъёмные машины — электрические лебёдки…
Дверь была уже совсем близко. Я начал потихоньку отставать, чтобы дать всей компании пройти мимо неё…
Но Академиков оглянулся.
— Ты что, Тькави? — позвал он. — Иди скорее.
От смущения я не знал, что ответить, и стоял, переступая с ноги на ногу. Академиков улыбнулся.
