год в этой сфере. Так что, батя, заводи мотор, пока он окончательно не закис на этой грязной обочине, и катись, – Тихон махнул в сторону горизонта. – А главное, смотри, чтобы я тебя не догнал, ведь по всем правилам я не должен тебя так легко отпускать.
Мужчина кивнул и судорожно начал крутить ключом. Через несколько секунд жизнь лениво, не без болезненных рывков, начала набирать обороты.
– Плавнее отпускай, не надо так резко, а то заглохнешь раньше времени! – кричал вслед Тихон.
На сегодня его смена подошла к концу. Тихон вернулся на родную штрафстоянку и, заглушив мотор, вышел из машины, чтобы насладиться спокойствием и немного размять суставы.
– Как же хорошо, когда тут никого. Просто благодать, – произнёс он вслух, оглядывая абсолютно пустую стоянку.
Воображаемая подруга
Возле Алёнки третий день крутилась уйма учеников. Девочка прослыла на всю школу прорицательницей и настоящим психологом. Все хотели получить долю её мудрости. Подлавливали возле туалета, подсаживались в столовой, несли конфеты, тетради с домашним заданием и другие подношения, от которых она почему‑то отказывалась.
– Мне Дениска нравится из пятого «Б». Как думаешь, сможем с ним завести семью? – мечтательно вопрошала одноклассница Катя.
– Не советую. Дениска этот только с виду весь из себя хороший, а сам в носу ковыряется и козявки ест. С пропитанием, конечно, проблем не будет, но на этом всё. Так всю жизнь и проковыряется, – жуя бублик и хлюпая чаем, ответила Алёнка.
– Фу, гадость какая! Ну а Толик? Он отличник, на гитаре учится играть, – снова расплылась в мечтательной улыбке Катя.
– Толик этот над кошками издевается. Привяжет к хвосту консервную банку и гоняет по дворам. Жестоким будет, а ещё пить начнёт.
– Почему ты так думаешь?
– А где ты видела трезвых гитаристов? Да и рано этим голову забивать, живи пока для себя – мальчишки никуда не денутся. Лучше математику подправь и ногти грызть перестань, а то глисты заведутся.
– У меня нет друзей. Все меня толстым называют и никуда не зовут, – Павлик из четвёртого «В» оттолкнул влюблённую пятиклассницу так, что она проскользила по лавке к другому концу стола.
– В среду начнётся запись на борьбу. Заявку можно оставить в кабинете физрука. Похудеть не похудеешь, но больше обзываться не будут. Ты, кстати, свою будущую жену так больше не швыряй.
Алёнка встала из-за стола и понесла поднос к мойке.
– Алён, как думаешь, мне на права в этом году лучше пойти учиться или в следующем? – как бы невзначай спросила возле мойки учительница географии.
– Елена Владимировна, чтобы учиться на права, нужно иметь машину, а у вас отцовская «девятка». Разницу понимаете?
– По-по-нимаю, наверное…
Алёнка закатила глаза и, вымыв руки, продолжила:
– Продайте бедолагу, на вырученные средства купите лучше велосипед и шорты – через два месяца вас и так будут на работу возить. А вообще, лучше возьмите ипотеку: проценты сейчас сливочные, а с родителями в тридцать пять жить не комильфо. Это я вам как знающий человек говорю.
Провожаемая очумевшим взглядом географички, Алёна потопала в класс на урок труда.
За сорок минут, пока её одноклассницы изучали линейку закройщика и учились вставлять иголку в машинку, Алёнка заштопала принесённые из дома брюки, ушила юбку и связала крючком пару носков, которую подарила учительнице труда со словами «Беременным нужно держать ноги в тепле». Трудовичка тут же отпросилась с уроков и помчалась в аптеку за тестом. На следующий день весь класс ел вкусный шоколадный торт, которым учительница отблагодарила Алёну.
Дома девочка тоже вела себя необычно. Отчитала мать за покупной фарш и сама налепила пельменей. Вечером вместо просмотра Ютуба села читать «Трёх мушкетёров» и периодически с кем‑то перешёптывалась. Отец посматривал на неё из-за компьютера, а Алёна в свою очередь сделала замечание, что он сутулится. И вообще, лучше бы сходил ковёр выбил, а не по всяким грязным сайтам лазил.
* * *
По школе ползли разные слухи, учителя били тревогу и требовали вмешательства психолога. Был назначен сеанс. Прямо во время учебного дня собрался весь учительский комитет, включая директора.
– Алёна, милая, скажи, тебя в школе обижают? – начал свои расспросы доктор с модной бородкой и в очках.
– Меня обижает тот факт, что на школу было выделено несколько миллионов, а нам в спортзал купили только старого козла и два метра каната.
Все обернулись на директора, который внезапно ушёл на совещание через открытое окно.
– С тобой никто не дружит?
– Дружба – понятие абстрактное, – затянула со скучающим видом Алёнка, крутя руками косички. – Сегодня вы играете на переменке в догонялки, а завтра подруга моет в твоём доме посуду, пока ты налоговые вычеты оформляешь.
– Подожди, какие налоговые вычеты, какая посуда? Кто тебе всё это наговорил?
– Моя подружка.
– Вот и корень всех проблем! Можешь пригласить её сюда?
– А она здесь, – совершенно спокойно ответила девочка, чем повергла всех присутствующих в лёгкий шок.
– Мы её не видим. Как её зовут?
– Раиса Павловна.
– Вот те раз, а сколько ей лет?
– Семьдесят.
– Что ещё она тебе говорит?
– Говорит, что зубы нужно чистить от десны, что собака в моём дворе не злая, а напуганная и голодная, что родственников нельзя забывать. А ещё – что у вас за последние пять лет неправильно имущественный налог высчитывался. Нужно съездить в БТИ и попросить пересчитать по рыночной стоимости, так как вам по кадастровой считали.
Психолог взял всё на карандаш, а последнее вообще подчеркнул дважды.
В конце по громкой связи был сделан звонок родителям, которые в это время находились на работе.
– Подождите-ка! – кричал в трубку возбуждённый отец. – Так мою маму звали! Она умерла десять лет назад.
Кабинет наполнили охи и шёпот молитв.
– Вот именно, десять лет прошло, а никто даже не заходит в гости. Всё поросло травой, оградка покосилась, – обиженно буркнула Алёнка.
– Дык, это самое… Я хотел, да всё как‑то некогда… – бубнил в динамике отец.
Сеанс закончился.
На следующий день всё семейство отправилось на кладбище. Алёнка никогда не видела бабушку – только слышала о ней из скупых рассказов отца. Могилку нашли не сразу – уж больно быстро разрослось это мраморное поле, некогда бывшее сосновым лесом.
Девочка привезла букет жёлтых тюльпанов и поставила в надрезанную пластиковую бутылку. Отец поправил оградку, мать прополола траву.
– Пап, бабушка говорит, что ты хороший человек, только совсем погряз в работе и в интернете, вот времени у тебя ни на что и нет – даже на меня.
Отец покраснел от стыда и молча кивнул в знак понимания.
– Скажи, что будем исправляться, – он погладил по голове дочку, а затем провёл рукой по выцветшей фотографии на памятнике.
– Теперь бабушка спокойна и больше не придёт, хотя я буду по ней скучать, ведь она очень добрая, весёлая и умная.
– Всё так. Бабушка была очень хорошей и видела людей насквозь. Что‑нибудь ещё она тебе говорит?
– Да. Говорит, что твоя огуречная диета – это полная фигня.
