читать насквозь меня и мою ложь. Она поправляет очки на переносице, потом складывает руки на коленях.
— Видите ли, дело в том, что следы шин на дороге не соответствуют тому, что кто-то потерял управление. На самом деле, они демонстрируют совсем другую историю. Это почти, как если бы вы хотели съехать с обрыва. Вы ускорились, вместо того чтобы свернуть и спасти вас обоих.
Я открываю рот для ответа, но не могу произнести ни слова. Она поймала меня. И, черт, я ничего не могу с этим поделать. Я облизываю внезапно пересохшие и потрескавшиеся губы, пытаясь воззвать к какой-то ее части.
— Послушайте, — говорю я, пытаясь наклониться вперед и сдвинуться, но все, что я делаю, это вызываю пульсацию боли, пронзающую тело. — В ту ночь я собрала воедино все детали убийства моей сестры, и все это привело к Винсенту Хоторну, Заку Ковингтону, Маркусу Уайтхорну и Тренту Эйнсворту. Вот почему я поехала в лес. Я откопала ее окровавленную футболку, которую они закопали в землю девять лет назад. Она была у меня. Я держала ее в руках, пока Винсент не подошел ко мне. Если кто-то может просто вернуться в то место, я уверена, что они смогут найти какие-то доказательства того, что там происходила борьба.
Мой желудок переворачивается от сочувственного взгляда на ее лице. Впервые она выглядит человеком, а не каким-то доктором-роботом, одержимой желанием удержать меня здесь.
— Там ничего не было. Возможно, вы не помните, но полиция или ваш врач объяснили вам это. В земле не было даже вырытой ямы. Просто лопата, которая, должно быть, вылетела из багажника, когда машина начала движение.
Моя нижняя губа дрожит от несправедливости. Как они могли так быстро все убрать? Что еще более тревожно, так это то, что теперь я начинаю сомневаться во всем, что касалось той ночи. Неужели я… неужели я все это выдумала? Я была так лишена сна после всей этой ситуации с Базом. Мог ли я это вообразить? Что, если все это было каким-то болезненным сном?
Я быстро ложу конец этим мыслям. Это невозможно. Я знаю, что я была там. Я вырыла эту чертову яму. Держала в руках эту футболку. В тот вечер я почувствовала, как Мэдисон вытащила меня из машины. Другого объяснения нет.
— Нет. Это не верно. Этого не может быть. Я была там. Я вырыла чертову яму в земле. Проверьте у меня под ногтями грязь!
Я тяну к ней руки. Она смотрит вниз, потом снова вверх, затем снова в свой блокнот.
— Буду с вами откровенна, Маккензи. Сейчас все выглядит не очень хорошо. Для сотрудников правоохранительных органов все выглядит так, будто вы поехали за мистером Хоторном и сбросили взятую напрокат машину с обрыва. В его показаниях говорится, что вы пытались его убить. Он упомянул, что его близкий друг недавно расстался с вами, и что вы стали злой и ревнивой. Вы думали, что это его вина, поэтому решили взять дело в свои руки.
Я моргаю, ошеломленная тем, как легко ему удалось перевернуть сценарий. Он, вероятно, не думал, что я действительно выживу после того, как он оставил меня там, поэтому он решил, что я не смогу постоять за себя. Одна за другой слезы недоверия текут по моему лицу, когда она продолжает.
Я не могу поверить, что это происходит.
Не могу поверить, что он всех одурачил.
Не могу поверить, что он переводит все стрелки на меня. Все повторяется, как и девять лет назад.
Смахивая слезы, я чувствую, как дрожит мой подбородок, в попытке успокоить голос.
— Этого не было. Я не собиралась причинять боль Винсенту. Он последовал за мной. Он признался, что убил мою сестру, а потом ударил меня ножом. Он ударил меня ножом и оставил умирать в машине.
— Он сам сказал, что сделал это?
Мои глаза закрываются, когда я повторяю его слова. Еще больше слез наворачивается, когда я думаю об огромной роли База во всем, что произошло тем летом. Это вертится у меня на языке. Сказать, что он тоже это сделал. Они убили ее вместе, но я молчу.
— Да. Он сказал мне, что убил ее как раз перед тем, как вонзить в меня нож и сбежать. Я не… Я почти ничего не помню из того, что произошло потом. Если бы не…
Я останавливаюсь, обрывая себя. Разговор о Мэдисон и о том, как она спасла меня, привел меня сюда, так что делиться этим снова не такая уж хорошая идея.
— Если бы не кто? — спрашивает она с чрезмерным интересом в голосе. Она наклоняется вперед на своем стуле, словно пытается приблизиться ко мне, поближе заглянуть в мои мысли. — Ваша сестра? — подсказывает она в ответ на мое испуганное молчание.
Я в отчаянии провожу рукой по лицу, пытаясь сдержать надвигающиеся рыдания отчаяния.
— Я знаю, это звучит безумно, но она вытащила меня. Машина буквально скатилась бы с обрыва, если бы она мне не помогла. — я умоляю ее глазами понять.
Доктор наконец закрывает блокнот, по-видимому, закончив свои записи. По крайней мере, сейчас.
— Хорошо. — она вздыхает. — Я расскажу вам, что, по-моему мнению, произошло. Потом мы поговорим о ваших ранах, о том, почему вы здесь, и о том, что мы делаем сейчас. Лично я считаю, что между вами и мистером Хоторном была неприязнь. Думаю, что в ту ночь вы отправились в лес с дурными намерениями. Вы последовали за ним, или он последовал за вами, что бы ты там ни было, вы собирались заставить его заплатить каким-то образом, не так ли?
Я не говорю ни слова, потому что, хотя ее теория ошибочна, в одном она права. Как только я получу желаемое, я заставлю их заплатить. Любыми необходимыми средствами. Я отвожу взгляд, не желая, чтобы она прочла правду в моих глазах.
— И вы хотите знать, что еще я думаю? Я не верю, что вы потеряли управление. Я думаю, вы съехали с обрыва. Думаю, вам только что разбили сердце, и это был единственный выход для вас. И из-за того, что он был с вами, вы выместили на нем свою злость.
Я стискиваю зубы, борясь с новой волной слез.
— У вас разрыв селезенки. Сильная кровопотеря из раны в животе, множество переломов и сотрясение мозга. — она дергает подбородком в сторону моего избитого и изуродованного тела на кровати, и я отвожу взгляд. — Доктор ввёл вас в медикаментозную кому на неделю. Парамедики нашли вас в грязи, истекающей кровью. Еще
