глазах у своего хана и собравшихся вокруг него больших людей поразил ее»[98].
Что касается скорострельности, то современные авторы в этом вопросе практически единогласны:
«Какова максимальная скорострельность? В отдельных случаях и до 19 стрел в минуту, но это не для мощных луков; для них же – не свыше дюжины. Это, конечно, если стреляет мастер[99]». «Хорошим лучником считался человек, способный выпустить 10—12 стрел за 1 мин. Одновременно в воздухе находилось до 3 стрел, выпущенных одним лучником, – это считалось нормой»[100]. «Многие источники сообщают о скорострельности в 10—12 стрел в минуту»[101]. «Степной кочевник мог сделать до 12 выстрелов в минуту»[102]. «Лучник обычно мог выпустить в минуту от 8 до 12 стрел»[103].
Однако у меня эти цифры вызывают некоторые сомнения, так как авторы никак их не обосновывают и остается непонятным, кто и как производил измерения.
Помимо лука монголы применяли копье с крюком для цепляния и стаскивания противника с коня или пальму – древковое оружие с однолезвийным прямым клинком длиной ок. 0,5 м.
В ближнем бою использовали меч, саблю, булаву – металлическое навершие в форме уплощенного шара, дополненного ребрами-лопастями, на рукояти длиной ок. 0,5 м, топор с узким трапециевидным лезвием.
Так же широко применяли дротики и арканы.
Средства защиты монгольского воина XIII в. представляли собой комбинацию щита, шлема и панциря.
Щит круглый (диам. 0,5—0,7 м) с металлическим умбоном, сплетенный из прутьев или деревянный, обтянутый кожей.
Шлем металлический сфероконической формы с кожаной бармицей, иногда закрывавшей все лицо, кроме глаз.
Монгольские панцири рассмотрим подробнее, так как «…большинство исследователей, резонно рассудив, что доспехи не такое уж простое изделие, обычно отвергали саму принципиальную возможность наличия защитного снаряжения у монголов только лишь на том основании, что кочевники вообще и монголы в частности якобы не обладали достаточной производственной базой для того, чтобы изготовлять столь трудоемкие образцы вооружения.
А зря отвергали. Ведь, как известно, скифы тоже были кочевниками, но, несмотря на это, в скифских погребениях были обнаружены сотни комплектов металлических панцирей»[104].
«Кожаные панцири, надо полагать, получили у монголов весьма широкое распространение, поскольку были достаточно просты в изготовлении, относительно легкодоступны, кроме индивидуальных заказных экземпляров, благо в условиях кочевого скотоводческого хозяйства монголов раздобыть необходимое количество сырья не составляло особого труда»[105].
«На первый взгляд может показаться, что кожаные доспехи не могли предоставить воину достойную защиту от оружия противника и что использование кожи в качестве бронирующего материала свидетельствует о низком уровне доспешного дела.
На самом же деле это далеко не так. Исторический и боевой опыт не только монголов, но и других народов свидетельствует, что кожа крупных животных, будучи соответствующим способом обработанной, мало уступала в твердости железу и представляла собой вполне подходящий материал для изготовления доспехов.
Для подтверждения вышесказанного можно привести в качестве примера сообщение известного немецкого этнографа Ф. Ратцеля, который, в частности, писал, что эфиопские щиты, сделанные из толстой и твердой кожи буйвола, невозможно было прострелить из гладкоствольного охотничьего ружья, заряженного обыкновенной свинцовой пулей, поэтому приходилось стрелять своеобразной картечью из рубленого железного прута.
Также, по сообщениям очевидцев, панцири аборигенов Северо-Запада Америки, которые изготовлялись из двух или более слоев спрессованной кожи оленя карибу, могли служить достаточно надежной защитой от свинцовых пуль гладкоствольных ружей»[106].
Для защиты тела монголы применяли панцири двух типов: хатангу-дээл – из мягких материалов и худесуту-хуягу – из твердых.
Хатангу-дээл – панцирь из кожи или ткани, подбитый войлоком и простеганный конским волосом – был двух видов: халат и длиннополый жилет. Встречались и так называемые усиленные хатангу-дээл, у которых с внутренней стороны мягкой основы нашивались или наклепывались крупные железные пластины прямоугольной формы.
Конструкция худесуту-хуягу могла быть как ламеллярной[107], так и ламинарной[108]. Иногда встречались комбинированные панцири, в которых полосы ламеллярного набора чередовались со сплошными ламинарными.
Худесуту-хуягу был двух основных видов: кираса-корсет и халат.
Кираса-корсет состоял из нагрудника и наспинника, доходивших до верха таза, с плечевыми лямками из ремней или полос ламеллярного набора. Этот панцирь обычно дополнялся прямоугольными ламеллярными наплечниками и набедренниками. Наплечники доходили до локтя, набедренники – до середины бедра, или до колена, или до середины голени. Также применялись кираса-корсет без наплечников и набедренников или с набедренниками без наплечников.
Халат был разрезан спереди сверху донизу и застегивался на груди. Также он имел разрез от подола до крестца. Длина халата была до колен или до середины голени. Халаты снабжались прямоугольными наплечниками, доходившими до локтя. Применялись и короткие варианты халата – длиной до крестца. Эти куртки имели листовидные наплечники и округленные снизу набедренники.
Худесуту-хуягу часто усиливали защитными деталями: ожерельем из кожи с железными бляхами, железными зерцалами, наручами, поножами.
Тяжеловооруженные воины использовали шлем и усиленный хатангу-дээл или хуягу, состоятельные воины – шлем, щит, хуягу с защитными деталями; коней защищали бронёй, состоявшей из нескольких частей, соединявшихся ремешками и закрывавшей тело коня до колен ламеллярной или ламинарной конструкции. Голову коня защищали металлическим наголовником.
Легковооруженные монгольские воины из защитного вооружения применяли хатангу-дээл или обходились повседневной одеждой; из наступательного вооружения – лук со стрелами, дротики, арканы, мечи (сабли).
ОСАДНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ МОНГОЛОВ
«Причина успехов монголов во взятии укреплений была в системности их подхода и поэтапном усвоении практических знаний о приемах борьбы с крепостями оседлых народов, добытых по ходу их продвижения из монгольской степи вовне. Армия монголов к моменту своих походов на запад – в Среднюю Азию и, далее, в Европу – уже накопила большой опыт в осадных технологиях, который нарастал постепенно, от этапа к этапу. […] монголы овладевали искусством осады городов медленно, шаг за шагом, то есть от преодоления обороны слабого противника к осадам более сильных крепостей, от применения примитивных способов взятия городов-крепостей к методам, самым совершенным на то время. Если подробно рассмотреть в динамике весь процесс обучения войск Чингисхана этим приемам и взятия ими на вооружение всего арсенала современных им осадных технологий, то выясняется, что этот “мгновенный” переход к армии, оснащенной новейшей по тем временам осадной техникой, занял как минимум 10 лет.
Первоначально у монгольского войска осадные приемы были весьма примитивными – выманивание противника в поле, чтобы поразить его там, в привычных для себя условиях, и затем просто взять беззащитный город или укрепление; внезапный наезд, когда обороняющиеся просто не успевали подготовить отпор и оказывались атакованными в незащищенных местах; простая блокада на измор или общий штурм укрепления. Постепенно арсенал методов взятия укрепленных пунктов становился богаче – подкопы, использование местных рек для запруд или, наоборот, отвода воды от осажденного города, начало применения инженерных способов борьбы с укреплениями. Вариант прямого штурма города, в надежде
