их дрессировал на раз. А тут всего два каких-то ископаемых призрака.
— Так вот, ребята, — тихо сказал я и внимательно посмотрел на них по очереди. — То, что вы сейчас устроили, мне сильно не нравится. А ещё не нравится ваше отношение ко мне. Так оно не будет. Игнорировать меня не надо. Это — моё жильё. И я не позволю кому бы то ни было, творить здесь беспредел!
— Я извиняюсь, а что такое беспредел? — спросил Енох.
Филимон Поликарпович обидно заржал, явно подначивая Еноха.
Тот замерцал и пошел зелёными пятнами от злости.
— А это то, что вы сейчас здесь устроили, — пояснил я и жестко добавил, — так что принимайте решение прямо сейчас. Если вы со мной, значит играем по моим правилам. Если не нравится что-то — адью! Призраков вокруг много, замену вам я быстро найду.
— Да ты что, Генка, — заискрился нежно-зеленым Филимон Поликарпович, — это мы так шутили. Правда ж, Енох?
Енох немного помолчал, потом с важным видом кивнул, демонстративно не глядя на одноглазого.
— Мы больше не будем, — добавил скелетон, — Я, во всяком случае. Тем более я с тобой с самого начала. Мы многое уже прошли, Генка. Не то, что некоторые самозванцы.
— Самозванцы, да? — тут же вскипел одноглазый, — а я, между прочим, Генке жизнь спас! Ценой своей! Пока некоторые непонятно где прохлаждались…
— Прохлаждались⁈ — заверещал Енох и ссора пошла по второму кругу.
— Так! — сказал я, доставая листочек цыганки, и помахал им в воздухе, — если прочитать эти слова два раза, душа остается в этом мире. А вот мне интересно, а что, если эти слова прочитать в обратном порядке, душа развеется и уйдет с этого мира? Решайте, на ком поэкспериментируем в первую очередь?
Оба призраки испуганно застыли.
— Ты сейчас шутишь! — обличительно уставил костяшку пальца на меня Енох.
— Проверим? — мило улыбнулся я и в комнате повисло молчание.
— Нет, не надо. — торопливо сказал одноглазый. — мы больше не будем. Да, Енох?
— Вы мне это две минуты назад обещали.
— Не знаю, кто там что обещал, — скептически взглянул одним глазом Филимон Поликарпович на Еноха, — но лично я дам клятву. Которую нарушать нельзя. Так что сколько этот дистрофик не будет меня провоцировать, я буду молчать!
Енох возмущенно заискрился и замерцал, но деваться ему было некуда.
— Хорошо, — спокойно ответил я, — давай клятву и оставайся. А ты, Енох, прощай!
— Как прощай⁈ Почему это сразу Енох прощай⁈ — возмутился скелетон.
— Ну ты же не даешь клятву, — пожал плечами я.
— Я не успел просто! Не успел!
В общем, в результате переговоров, я взял с призраков клятву полного подчинения и хрупкий мир воцарился в моём флигельке, хоть и чувствую, что ненадолго.
— Так, есть ещё пару моментов, которые нужно обсудить, если все успокоились, — сказал я. — Первое. Называть тебя Филимоном Поликарповичем слишком длинно и неудобно.
— Согласен, — слишком уж торопливо сказал одноглазый.
— А что, если я буду называть тебя Филей? — предложил сокращённый вариант имени я.
— А других имён нету? — жалобно скривился тот.
— А как тебя называли в жизни?
— Филимоша, Моня…
— Моня? — засмеялся я, вспомнив раневское «Моня, не нервируй меня», — отлично, буду называть тебя Моня. Ты согласен?
— Ладно, называй, — вздохнул одноглазый.
— Вот и отлично, — усмехнулся я и сообщил, — второе. Во время моего отсутствия во флигеле должна быть тишина. Хозяйку вон перепугали. Нехорошо.
— Будет!
— Не вопрос! — заверили меня призраки.
— Замечательно, — кивнул я и подытожил, — если с этими вопросами разобрались, тогда сообщаю вам следующее, — сегодня в десять тридцать вечера меня ждут в Обществе.
— Зачем? — взвился Енох, — мы ведь уже выполнили то задание!
— Что за задание? Что за общество? — жадно замерцал от любопытства Моня.
— Генка, я же говорил тебе… — завёлся Енох, игнорируя вопросы одноглазого.
— У них какой-то дух приходит только в последнюю пятницу месяца, — сказал я, — они хотят меня проверить…
— Так ведь проверяли уже! — возмутился Енох. — Ох, Генка, говорил я тебе, что с этим обществом не всё так хорошо будет!
— Да что за общество такое⁈ — уже в который раз задал вопрос Моня.
Мы с Енохом переглянулись и вздохнули.
Вечером, в нужное время я прибыл по адресу улица Пролетарская, 43-Б. Первый этаж, квартира два. Меня впустили внутрь, в большой комнате собралось человек пятнадцать, в основном все мужчины. Среди них были и две женщины — явно молодящаяся дама, в тёмном глухом платье, и уже знакомая мне Юлия Павловна. Последняя была в скромной закрытой блузке и длинной черной юбке в пол.
На мою улыбку, она строго поджала губы и отвернулась. Ну ничего, дай только время.
В этот раз обстановка отличалась. Был стол, как и в прошлый раз, были стулья, но на столе вместо странных приборов не было ничего. Во всяком случае поначалу так мне показалось. Присмотревшись, я увидел, что на столе начерчена вроде как пентаграмма. Я примерно такое в каком-то голливудском фильме видел в моей прошлой жизни.
Мы все сели вокруг стола. И принялись молча сидеть. Мне быстро надоело. Сперва я рассматривал сидящих людей, но потом стало совсем скучно. От горящих свечей было жарко, меня потянуло в сон. Внезапно женщина что-то нараспев забормотала.
Медиум?
Ну ладно, сижу, смотрю дальше.
Через минуту к её бормотанию присоединился сидящий рядом со мной мужчина. Сколько я не прислушивался, разобрать, что они там лопочут, не мог. Прошла ещё примерно минута и к ним присоединился ещё один. Нужно ли говорить, что по происшествии какого-то времени бормотали все. Точнее все, кроме меня.
Ну ладно.
Сижу дальше, смотрю.
Внезапно я увидел, как по линиям пентаграммы пошли зеленоватые сполохи. Точно такие же, как был Енох и Моня. А это значит, что тут действительно не фокусы-покусы.
В общем, они ещё немного побормотали и в центре стола, прямо внутри пентаграммы появилась душа.
Это была женщина, но понять старая она или молодая я не мог, так как она была слишком уж прозрачная.
— Вера! Вера! Ты здесь? Ответь? — вдруг подал голос один из мужчин с невнятным вытянутым лицом и
