Повествуя об Омане, где он оставлся до 23 марта, Пэлгрев отмечает, в частности, что женщины там были «более открытыми», как он выражается, чем в Неджде, скажем, или на Бахрейне. Свободно покидали дома, и, не стесняясь, разговривали с иноземцами. В общем, нисколько не походили на женщин Неджда, того же Хаиля и Эр-Рияда, «запуганных и безмолвных».
Рассказывая о женщинах тех мест в Аравии, где ему довелось побывать, Пэлгрев оценивает их по своей, выстроенной им на основе собственных наблюдений, многоступенчатой шкале аравийской красоты, как он ее называет. Красивыми и стройными в его описании предстают уроженки Эль-Хасы и Омана.
Будучи в Сухаре (Сохаре), Матрахе и Маскате, Пэлгрев в беседах с чиновниками и торговцами тамошними, дабы оградить себя от подозрений всяческих, говорил, что главная цель его пребывания в Омане – это «отыскание чудодейственных трав и снодобий лекарственных», о которых сказывали ему купцы французские, хаживавшие в земли Омана.
Находясь в Аравии, Пэлгрев, как считают некоторые историки, выполнял одновременно и поручение Папы Римского, как миссионер римско-католической церкви (известно, что он был тесно связан с орденом иезуитов), и специальное задание Наполеона III, как офицер-разведчик. Представляется, что такие предположения не лишены оснований. Ко времени начала экспедиции Пэлгрева (1862), когда стало известно о строительстве Суэцкого канала, интерес Франции к Аравии, особенно к Маскату, заметно усилился. Думается, что, финансируя поездку Пэлгрева в Аравию, император Франции имел целью из первых рук получить информацию о внутриполитической ситуации в Хиджазе и Неджде, равно как и о расквартированных там военных силах турок, и о влиянии ваххабитов. Интересовали его и достоверные сведения о семейно-родовых кланах, правивших в шейхствах Аравии, в том числе и в Омане, и о деятельности крупных государств мира в бассейнах Персидского залива и Красного моря. Примечательными в этом плане являются заметки Пэлгрева о Бахрейне. Англичане и французы, пишет он, были там «известны». Немцы и итальянцы все еще «не имели места в бахрейнском словаре». Голландцы и португальцы – «преданы забвению», а вот «москови» (московиты) в речи бахрейнцев, то есть русские, – «столь же известны, как и страшны»[39].
В 1889 г. Маскат и 1895 г. Дофар посетили Джеймс Теодор Бент (1852–1897), английский путешественник и археолог, и его жена Мэйбл. Исследования и археологические раскопки, что они провели в Йемене и в Омане, позволили им открыть и нанести на карту легендарные пути благовоний, пролегавшие по землям Южной Аравии.
Делясь своими впечатлениями о Маскате, его древних, как сам этот город, рынках, тесных, крикливых и грязных, Джеймс Теодор Бент замечает, что видел там, как обожаемую им и его супругой халву оманскую месили и взбивали ногами в огромных чанах рабы-африканцы. И что после этого от халвы, когда им ее предлагали к кофе, они деликатно отказывлись.
О тогдашнем правителе Омана, сеййиде Са’иде, путешественник сообщает, что был он в ту пору «болен и слаб», и всеми делами в землях Омана ведал Файсал ибн Таймур. Любого человека по его повелению могли предать смерти, «бросив в клетку со львом», или же, «разрубив на части», скормить акулам в море[40].
Первым европейцем, посетившим наглухо закрытые для них, и довольно долго, земли Внутреннего Омана, стал итальянский доктор Винченцо Мауризи. В период с 1809 по 1814 годы, состоя на службе у правителя Омана, сеййида Са’ида ибн Султана, он побывал в Шинасе и в некоторых других городах Внутреннего Омана.
После окончания службы издал (в Лондоне, в 1819 г.) воспоминания об Омане, под названием «История сеййида Са’ида». Изложил в них интересные сведения о Шинасе, к примеру, Эль-Сувайке и Рустаке[41].
Богатый материал об истории Омана, обычаях и традициях его народа, в том числе о нравах жителей Внутреннего Омана, собрал и опубликовал в книге «Страны и племена Персидского залива» (1919) полковник Сэмюэл Баррет Майлс (1838–1914), прослуживший 14 лет британским политическим агентом и консулом в Маскате (1872–1886). Исполнял также по совместительству обязанности британского политического резидента в Персидском заливе, генерального консула в Багдаде (с 1879 г.), политического агента и генерального консула на Занзибаре (с 1881 г.).
Из биографии Сэмюэла Майлса известно, что, будучи сыном генерал-майора, он решил пойти по стопам отца. И в 1857 г., во время прогремевшего на весь мир восстания сипаев, поступил на военную службу в Ост-Индскую компанию, прапорщиком в 7-ой батальон Бомбейского полка пехоты. За девять лет дослужился до командира батальона (1864). В ноябре 1866 г. вместе со своим батальоном был переброшен в Аден, где впервые и ступил на землю Аравии. По прошествии 12 месяцев занял должность помощника политического резидента. Оставался в Адене до марта 1869 г.
За время нахождения на посту британского политического агента и консула в Маскате выучил арабский язык. Много путешествовал по стране. В сентябре 1874 г. на судне «Philomel» посетил Эль-Ашхар (для проведения разборки одного «пиратского дела», как отмечал в своем дневнике) и Калхат. В январе 1875 г. побывал в Сухаре, а затем и в оазисе Эль-Бурайми. В 1876 г. познакомился с обитателями Джабаль-эль-Ахдар и взошел на вершину этой горы. Ярко описал жилища местных жителей, термальные источники. Будучи в Эль-Аваби, видел, как женщины использовали хну и шафран «для наведения красоты» – окраски волос и росписи кистей рук и ступней ног. В конце 1884 г. на судне «Dragon» хаживал на острова Куриа-Муриа и в Дофар. Наведывался в Мирбат, древнюю столицу «ладаноносной земли». В 1885 г. предпринял путешествие по землям Внутреннего Омана. Дошел до границ великой аравийской пустыни Руб-эль-Хали.
После окончания службы в Аравии (1886) возвратился в Индию, где в 1887 г. получил звание полковника. Женился на Эллен Мари, старшей дочери сэра Брука Кея, и был назначен политическим резидентом в Мевар (раджпутское княжество на юге Раджастана). Прослужив в Индии до 1893 г., возвратился в Англию. Умер 28 августа 1914 г.
Когда он прибыл в Маскат, рассказывает С. Майлс, то властвовал в Омане сеййид Турки ибн Са’ид (правил 1871–1888), подавивший при поддержке англичан мятеж, поднятый ‘Аззаном ибн Кайсом. Во владениях этого шейха вино и табак находились под строжайшим запретом. Оманцы должны были посещать мечети в строго установленное для молитв время и тщательно следить за своими усами и борадами. Ранние годы правления сеййида Турки, сообщает С. Майлс, ознаменовались острыми междоусобицами племенных объединений гафири и хинави, а также набегами племен Внутреннего Омана и ваххабитов на Маскат и другие города на Оманском побережье. Поездки С. Майлса по стране и собираемая им информация о положении дел в Омане имели чрезвычайно важное значение для английских колониальных властей в Индии, дабы должным образом и своевременно реагировать на все происходившее как в самом Омане, так и в его доминионах.
