План будущего убийстваСурайя
Не могу поверить в то, что случилось несколько мгновений назад.
Не могу поверить, что произнесла подобные слова вслух…
Прикладываю к губам ладонь и в смятении отворачиваюсь, скорее не от Алисейда, а чтобы спрятать лицо, потому что во дворик неспешной походкой прошествовал ничего не подозревающий Гасан.
Готова поклясться, что моё лицо — цвета переспелого дикого персика, которого так много на базарах Дамаска. Нужно срочно прийти в себя и привести свою внешность в порядок — пока распорядитель дарты обменивается какими-то фразами с этим несносным и прекрасным мужчиной, что терзал мои губы в сумасшедшем поцелуе, я порывистыми жестами поправляю складки на одежде и сползшую с головы куфию.
Дыши, Сурайя, дыши…
— О, ты вернулась, сестра! — слышится мне в спину голос Гасана, моментально переменившийся с холодного при разговоре с Алисейдом на бодрый, едва он заметил меня. — Как раз вовремя, иначе мне пришлось бы обедать в незабываемой компании этого милейшего господина.
Выдохнув, я с робкой улыбкой поворачиваюсь к распорядителю, краем глаза отметив, как нахмурился стоявший рядом с ним хассашин на последних, сказанных с иронией, словах. Остается надеяться, что румянец на щеках Гасан примет за результат сегодняшней чрезмерно жаркой погоды в городе.
— Приветствую тебя снова, Гасан, — я убираю прядь волос, упавшую на лицо, и замечаю направленный на себя голодный взгляд Алисейда, от которого всё нутро скручивается в канатный узел. — Буду рада разделить с вами трапезу.
Мой голос выдает волнение и мандраж, не прошедший после поцелуя.
Такого сладкого, нужного поцелуя, который я мечтала заполучить с момента нашей встречи… Признаться себе в том, что Алисейд захватил моё воображение с первых минут, как очутился тогда передо мной, спрыгнув с крыши, в начале было непросто.
На долю секунды прикрываю глаза, пытаясь унять сердцебиение, ощущаемое в горле, и медленно открываю их вновь. Тут же жалею об этом, потому что, пока Гасан удивленно разглядывает растерзанную клинками подушку, Алисейд перехватывает мой взгляд и опасно, хищнически усмехается.
Словно пытается донести до меня негласное послание: «Всё только начинается…»
Он нарочито небрежной походкой проходит за меня, якобы пропуская вперёд, и незаметным для распорядителя дарты движением касается моей поясницы.
Как выдержать эту пытку, когда даже сквозь ткани я чувствую жар умелых мужских пальцев…
— Как, кстати, твоё плечо, Сурайя? — участливо интересуется Гасан, наконец оставивший подушку и прошедший к арке, ведущей в главный зал.
Присутствие Алисейда позади меня совершенно не добавляет привычной уверенности и лишь сильнее вынуждает колени подгибаться.
— Всё в порядке, благодарю тебя. Думаю, через пару дней рана начнёт затягиваться, — слова кое-как складываются в единую фразу, и я начинаю злиться на саму себя и своё тело за такую предательскую реакцию на одного человека.
Который, пройдя в помещение, отходит в сторону и ведёт себя как ни в чём не бывало.
— Это радует. На днях я осмотрю швы еще раз.
Я благодарно киваю Гасану. И старательно избегаю смотреть на Алисейда, который, надо сказать, так и не удосужился одеться полностью. Гасан небрежным жестом указывает нам на низкий столик на пушистом ковре, накрытый к обеду слугами. Мы усаживаемся на подушки, и так как нас всего трое, я всё равно оказываюсь по левую руку от моего наваждения. Яства так и манят своим видом и ароматом — здесь и свежевыпеченные лепешки, и мясо на деревянных шпажках, и рагу из овощей, — но у меня совершенно нет аппетита.
— Жаль, что Алисейду пришлось втянуть тебя в это, — после короткой паузы философски замечает Гасан, передавая мне глиняную тарелку с едой.
— Несомненно, жаль. Ты как всегда проницателен, брат мой, — моментально реагирует и скалится тот в ответ.
Воздух между распорядителем и выпрямившимся на своём месте хассашином слегка накаляется, я буквально чувствую это; и если со мной Гасан всегда любезен, добр и заботлив, каким мог бы быть родной дядя, которого я никогда не знала и не имела, то с Алисейдом у них явно натянутые отношения. Словно они соревнуются в чем-то.
— Лично я рассматриваю это лишь как небольшое интересное приключение, — пытаюсь я миролюбиво перевести тему в нейтральное русло, пока эти двое не прожгли друг друга взглядами, но упрямый Алисейд всё продолжает гнуть свою линию:
— Да нет, Сурайя, он прав, — окинув Гасана презрительным взором, он переводит его на меня. — Если бы не я, плакаты с твоим портретом не висели бы по всему Дамаску, не говоря уже об увечьях.
— Но там ведь не только я… — ради справедливости тихо проговариваю ему в ответ, но распорядитель меня перебивает, неверяще округлив глаза:
— То есть вы хотите сказать, что оба объявлены в розыск?
За столом повисает тягучее, как мёд в пахлаве, молчание. Я вижу, что крылья носа сидящего рядом Алисейда раздуваются от злости. Вижу, как меняется лицо Гасана, когда молчание подтверждает его догадки, поэтому спешу вновь пересказать ему всё то, что мне удалось выяснить утром.
— Тебе не выполнить эту миссию.
Распорядитель стремительно отшвыривает в сторону льняную салфетку, откровенно злым взглядом уставившись на Алисейда, едва я заканчиваю своё повествование.
— Не добраться до Тамира, — добавляет он, буквально выплёвывая эти слова, на что небезразличный мне хассашин лишь хладнокровно хмыкает, откидываясь назад на подушки и складывая руки на груди.
— Ошибаешься… — почти по слогам произносит он, и в этот момент становится похож на угрожающую восставшую кобру, которая шипит на своего врага. — Давай-ка послушаем тебя, Гасан. Это даже любопытно. Раз отрицаешь — предлагай. Может быть, у тебя есть некий великий план того, как убрать цель, и ты можешь мне его великодушно предоставить?
Я закатываю глаза, не в силах более выдерживать эту пустую словесную перепалку, окрашенную лишь плохо скрываемой яростью и сарказмом, и вскакиваю с места.
Возможно, по своему статусу я не имею права так разговаривать с ними, но меня и мою выплеснутую наружу чашу терпения уже не остановить.
— Хватит! Прекратите это.
Выражение лица Алисейда резко меняется, и я вижу, как дёргается уголок его жёсткой линии губ, когда он обращает внимание на мою стопу, рассержено топнувшую на месте. Это, похоже, его позабавило.
Насуплено взглянув сначала на него, затем на выжидающе нахмурившегося Гасана, я чуть строже продолжаю, решив поделиться мыслями, которые посетили меня, пока добиралась утром до дарты:
— План есть у меня. Ещё не всё потеряно, далеко не всё…
— Неужели? — скептически произносит Алисейд, но я стараюсь не поддаваться на эту провокацию.
