Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Эта демонстрация властности пришлась мне не по вкусу. Ни капельки!
– Не нравится моя грубость – твое дело, дорогуша. Насильно мил не будешь. – Он, прищурившись, следит за мэром, Куртом и съемочной группой, садящимися в свои машины. – Теперь мне надо в Уорчестер, допросить Джадда Форрестера. – У меня непонимающий вид, и он объясняет: – Это тот папаша, что набросился на Оскара Стенли.
– Ясно. – Гляжу, оба мы делаем вид, что не помним, как всего несколько минут назад оказались на полу. На полу?.. Письмо! Я вдруг вспоминаю про эту случайную находку, предшествовавшую нашему несостоявшемуся поцелую. – Думаешь, письмо написал Джадд Форрестер? Он угрожал в нем Стенли?
– Не знаю. – Майлз грузной походкой возвращается в дом, я семеню за ним. Он подбирает с пола письмо, выпрямляется и оборачивается. Его взгляд скользит по моей шее, поднимается к губам. В следующую секунду он решительно отводит взгляд. Но моим эрогенным зонам достаточно даже секунды, чтобы снова запылать. Откуда это высокое напряжение между нами? Разве так бывает? – Но раз Оскар жил в этом доме почти весь год, то вряд ли он не знал об этой половице. Возможно, это был его тайник, а значит…
– Значит, он и написал письмо? Кому-то другому?
– Выходит, так.
– А камеру здесь поставили не для слежки за гостями, а для наблюдения за самим Стенли.
– Ага. И не просто так, а с целью убийства. – Майлз перечитывает три строки с угрозой. – Он сам мог превратить себя в жертву.
Глава 7
Майлз
– Не убивал я того типа, богом клянусь! – Джадд Форрестер утирает пот со лба. – Поверьте, хотел, но не стал. Признаться, чуть не убил. Но когда я уходил, он дышал.
В кои-то веки я жалею, что моя интуиция настолько упряма. Она твердит, что этот человек не убивал Оскара Стенли, а мне, каюсь, хочется, чтобы она ошибалась. Тогда я закрыл бы дело и с легким сердцем продолжил бы путь. Но стоило Форрестеру открыть рот – и внутренний голос уверенно подсказал, что пока что я в тупике.
Два часа назад я уехал от Тейлор и еще два часа гнал в Уорчестер. Начальник полицейского участка в Барнстебле – это его люди выехали на место преступления – с большой неохотой информирует меня об обстоятельствах дела. Никакому полицейскому не понравится, когда охотник за головами – в данном случае самодеятельный сыщик – заявляется в город и начинает копать, не стреноженный бюрократическими запретами. Это почти гарантия, что он подпалит всем им задницы.
Накануне в обмен на обещание делиться всей добытой информацией начальник участка сообщил мне, что Форрестера отпустили под залог. Найти его я был должен сам: начальник утаил от меня его адрес. Слава богу, на такой случай существует интернет. Если он ничего не дает, я могу обратиться к своим бостонским знакомым. У меня не должно быть большого зуба на полицию за скрытность, потому что я сам утаил от них записку с угрозами, найденную мной и Тейлор. Рано или поздно я им ее покажу. Но не сразу, сначала лучше придержать улику, вдруг пригодится.
Я стараюсь сосредоточиться на сидящем напротив меня человеке. То, что Форрестера так быстро отпустили под залог, говорит об отсутствии доказательств, что он – убийца Оскара Стенли. Но я все равно должен сам в этом разобраться, чтобы с чистой совестью вычеркнуть его из списка подозреваемых. Пока что я к этому не готов. Все-таки у него был мотив, была и возможность совершить убийство. С другой стороны, он говорит вполне искренне, и у меня не лежит душа его уличать.
В этом дельце будет занятно покопаться. Хотя бы для того, чтобы подольше не расставаться с Тейлор. А ведь мне стоило бы держаться от нее подальше. Я сижу здесь, а из головы не выходит она. Ее безопасность. Уж я знаю, что происходит, когда я вовлекаюсь в расследование эмоционально. Когда так получилось в прошлый раз, развязка вышла настолько неприемлемой, что я лишился своего полицейского значка. Но нравится мне это или нет, Тейлор Басси – фигурантка дела. Я еще даже не исключил их с Джудом из числа подозреваемых. Нет уж. Ее место – на периферии расследования, слишком она красива, слишком отвлекает, такого я себе позволить не могу.
А еще мне не нравится чувство, которое она заставляет меня испытывать.
Мне ни к чему, чтобы она меня удивляла, чтобы бросала мне вызов. Я хочу оставаться беспристрастным наблюдателем жизни. Чужаком, проходящим мимо. Я даже с собственными родителями и с родным братом уже три года не говорил, потому что из-за поворота, который приняло мое последнее дело в полиции Бостона, мне противопоказана привязанность к чему-либо и к кому-либо. Слишком сильна боль.
Ненавижу тяжесть привязанности у себя в груди. Связь с людьми влечет ответственность, которой я сторонюсь. Мне не нужно чужое разочарование, когда я опять облажаюсь. При такой работенке облажаться можно в два счета, так ведь? Кто-то умирает, кто-то пропадает. Упасти бог, если потерпевший становится тебе небезразличным. Потому я и не желаю отвлекаться на женщину. Либо она, либо работа – раскрытие преступления.
Раскрыл, сел на мотоцикл – и умчался к черту на кулички.
И чем скорее, тем лучше.
Не вставая со стула, я лезу в карман за конвертом, выуженным из-под половицы в доме Стенли, и кладу его на стол перед собой. От Форрестера ноль реакции. Он впервые видит эту бумажку. Тем не менее я спрашиваю его:
– Узнаете этот конверт?
– Нет.
Я вынимаю, разворачиваю и разглаживаю письмо, не сводя глаз с Форрестера.
– Вы послали его Оскару Стенли, прежде чем его убить?
– Нет! Господи, я сто раз вам говорил: это не я убил говнюка!
Я прячу письмо в карман.
– У вас есть огнестрельное оружие?
Он колеблется, облизывает губы, озирается. Это равносильно утвердительному ответу, но он с ним не торопится. Наверное, копы уже спрашивали его об этом. Непонятно, почему он ведет себя так, словно отвечает впервые.
– Поймите, у меня нет полномочий штрафовать вас за отсутствие разрешения. Просто ответьте, сколько стволов. – Я готовлюсь записывать. – И каких моделей.
Я уже знаю, на какое оружие у него есть разрешения, но чем именно он владеет в реальности – это совсем другое дело. Вечно у них что-нибудь припрятано.
Он вздыхает, массирует себе глазницы.
– Парочка 35-миллиметровых винтовок, это для охоты. «Глок» для самообороны. Все в рамках разумного.
Он не смотрит мне в глаза.
– А без разрешения?
По его виску катится капля пота.
– «Глок», – сознается он со вздохом.
– Не возражаете, если я на него взгляну?
– Я одолжил его приятелю, – отвечает он излишне быстро.
Форрестер, конечно, темнит, но что-то в нем подсказывает мне, что убийство – не его рук дело. Алиби у него нет: он говорит, что был дома один. Но пуля, вогнанная человеку прямиком в лоб, не отвечает его характеру. Пара десятков фотографий в рамках, развешанных на стенах, прославляют его охотничьи подвиги, и на каждом он окружен друзьями, в одной руке держит оленьи рога, в другой банку пива. Оскара Стенли он тоже колотил прилюдно: в присутствии дочери и ее подруг.
Тихим убийством без зрителей Форрестер не удовольствовался бы. Нет, это совершенно не в его стиле, пусть я и не готов пока что вычеркнуть его из списка.
Я еще раз выслушиваю его версию событий, пытаясь обнаружить отклонения, часто помогающие раскрыть дело, но он тверд в подробностях и, сидя у себя на кухне, все больше на меня сердится. Ближе к сумеркам я сажусь на мотоцикл и возвращаюсь в Кейп, к себе в отель. На шоссе, превратившемся с наступлением темноты в море огней, я не могу отогнать мысли о зеленоглазой шатенке. Попробуй забудь ее, когда ее красные кружевные трусики прожигают дыру у тебя в кармане!
У себя в номере я достаю их и кладу на ночной столик. Там, где бедра, они совсем прозрачные.
Значит ли это, что она склонна дразнить мужчин?
А то нет!
Уверен, она вытянула бы из меня немало жил, прежде чем позволила бы спустить с нее эту тряпицу.
Какого, собственно, дьявола я таскаю при себе ее нижнее белье?
Могучее желание, которое Тейлор разбудила во мне
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
