него во все глаза, но Лин так и не реагировал. «Когда-нибудь, – издевательски пронеслось в моем мозгу. – Когда-нибудь». Неужели ему совсем все равно? Захотелось лягнуть его, да посильнее. Или шлепнуть по щеке.
– И какое же? – спросила я как можно ровнее, проследила за тем, как чужой легат вплотную приблизился к моему императору, и отвела его. В ход пошла императрица. Легат пал.
– Твоя сила, малыш, – вдруг раздалось рядом. Лин опередил отца, а вот позы так и не изменил. Сидел, стучал по подлокотникам, жмурился. Губы кривились в малознакомой желчной улыбке. – Отец боится, что прямо сейчас ты можешь случайно убить меня, потому что она все еще очень непредсказуема. Отец вообще боится теперь всего на свете, после того как…
С чего он вдруг проснулся? И с чего… начал злиться или вроде того?
– Лин, – оборвал папа. Его нависшее над доской лицо слегка побагровело, но глаза на брата он даже не перевел. – На что ты намекаешь, Лин? Не выдумывай!
Я молчала. Теперь я остолбенела и только хлопала ресницами. Они… они что?..
– Это чушь. – Брат все же открыл глаза, но смотрел он не на отца и не на меня, а куда-то между нами. Губы теперь тряслись. – Чушь, и очень похоже, что теперь ты вообще относишься с опаской ко всем в мире женщинам. Может, ты ругаешь в мыслях и Гестет? А как насчет нашей доблестной прабабки, которая…
– Да что ты несешь, сынок? – Отец ударил кулаком по столу. – Перестань, а ну!
Фигуры подскочили, но я сосредоточилась и удержала их в равновесии взглядом. Такие фокусы я уже потихоньку осваивала, они никому еще не причинили вреда. И отец, и брат синхронно замерли, наблюдая, как императоры, и императрицы, и конники, и пехотинцы левитируют. Как плавно опускаются на места и замирают.
– Все это правда? – У меня по-прежнему получалось говорить ровно. Не знаю почему, но я не вопила, не плакала, у меня и мысли не возникло кого-нибудь из этих двоих убить. Может, потому, что и я по-прежнему опасалась своего дара. И не могла ручаться за себя. Во мне кипела обида, но голос разума легонько дул на нее, напоминая: «Зато если вдруг папа окажется прав, ты очень пожалеешь». – Все еще правда?..
– Орфо… – начал отец под внезапный злорадный смешок Лина. Я покачала головой.
– Просто скажи, правда или нет. Я же так стараюсь! И я никого, ничем еще…
– Я… – Отец был уже совсем красным. И вместо злости я чувствовала жалость, не только к себе, но и к нему. – Пойми, Орфо, все эти слухи, которыми оправдывала войну твоя мать, и все другие слухи о ней самой…
– Она даже не была волшебницей, – отрезала я. Фигуры перед глазами все же поплыли. Пришлось моргнуть.
– Но ее двоюродный дед, твой прадед, тот самый, который…
– Не упоминай! – Лин дернулся.
– Ей ничего от него не досталось. В смысле дара, он не наследуется, – напомнила я. – А еще Лин прав, была ведь прабабушка Эагра, которая как раз…
Папа только вздохнул, а при упоминании прабабушки скорбно сдвинул брови. Предостерегающе поднял ладонь, как бы осаживая: «Это другое».
– Да, Валато не досталось дара. Зато безумие достаться могло. С ним все сложнее.
– Тогда сойти с ума может и Лин! – здраво напомнила я.
– Или уже сошел! – Брат вдруг высунул язык, искривил плечи так, чтобы одно оказалось выше другого, и закатил глаза под лоб. Заерзал, заболтал ногами в воздухе. – Что, не видно? Я безумец, безумец, безумец!
Это было совсем не смешно, скорее омерзительно: будто моего обычно серьезного и спокойного брата подменил какой-то уродливый безмозглый зверек. Может, он просто нервничал из-за всех этих повышенных тонов, может, надеялся так нас отвлечь и помирить? Я не понимала. Отец явно тоже: он хрустнул кулаками, схватился за голову и отчаянно выпалил:
– Да что сегодня с вами… поросята!
Я могла сказать то же про них двоих. Но вместо этого я произнесла:
– Не думаю, что мамино поведение было связано с чем-то таким. А если ты боишься, что я наврежу Лину, так пусть за нами кто-то присматривает, когда мы вместе. Я же не против.
Это предложение опять что-то сделало с братом: он разом перестал кривляться и помрачнел. Его глаза сузились. Кажется, он никогда прежде так на меня не смотрел: будто на предателя? Он даже взвыл – тихо, не разжимая зубов.
– Кто, например? – прозвучало почти со злостью. – Какие-нибудь твои няньки?
Я спохватилась: все-таки он уже почти вырос. Наверное, ему неприятна была мысль о любом присмотре, но я слишком хотела вернуть брата себе, чтобы печься о таких вещах. Подумаешь, прислуга. В нашем замке все очень хорошие, добрые, и никто не станет лезть почем зря. Тем более… о чем он? Это ведь для его же безопасности! Как ни обидно звучали слова папы, совсем отрицать их я не могла. Путь прадедушки, путь прабабушки… оба были возможны.
– Да хотя бы кто-то из целеров, – примирительно предложила я. – Все равно вместе мы бываем не так много.
Меня устроил бы даже кир Илфокион с его цепкими глазами, рокочущим голосом и привычкой поливаться благовониями. А ведь я терпеть его не могла за то, что вечно посылал кого-то шпионить за мной и Эвером, надеясь нас на чем-нибудь поймать и сделать приятное отцу. Он хотя бы был бдительным, верным и храбрым. Все это он доказал, когда мама выбрала умереть и сбежала из замка. Лина, ничего не понимающего, она тогда потащила с собой, и кир Илфокион забрал его уже у скал, хотя ее остановить не сумел. Я не сомневалась: мы делим похожие кошмары о том страшном вечере. Мне ведь досталось от мамы тоже. Я почувствовала, чего она хочет, и попыталась задержать их с братом на главной лестнице, но меня сбросили со ступеней и опалили взглядом, полным такой ненависти, что, может, я лишилась чувств не от боли, а из-за него. Очнулась я, только когда мама была уже мертва, а кир Илфокион за руку вел Лина домой.
– Я не хочу! – отрезал Лин, которому, конечно, тоже доставалась излишняя целерская опека.
Но я не успокаивалась.
– А ты сам? – Я заглянула отцу в глаза. – Я и тебя с удовольствием бы видела почаще. Может, сделаем снова какие-то семейные…
– Не получится, – вздохнул он. Его усы висели как-то уныло. – Я бы и хотел, но даже сегодняшний вечер для меня самого большой подарок. Отменилась встреча с Мористеосом Монусом, ну, патрицием границ. У него вроде несварение от плохой клубники…
Брат прыснул. Я в который
